На разговоре с ротмистром, Данила не придумывал никаких историй, но и правды не рассказал. Просто виновато молчал и соглашался со всеми эпитетами в свою сторону. Ротмистр отличался вспыльчивым характером, но немного отойдя всегда по-отечески вёл доверительную беседу с подопечными, поучал, давал советы – настоящий офицер-воспитатель, за что и был уважаем юнкерами. Он действительно заботился о подопечных. И в финале крайнего разговора по причине опоздания Шилякина, поведал:
– Я бы Вам советовал, юнкер – лучше подбирайте товарищей. Блихер пришёл вовремя, а Вы опоздали. Вы, понятное дело, мне уже не расскажете, что там стряслось, но этого и не требуется. Симеон Карлович меня полностью осведомил, что Вы возвращению в расположение училища предпочли компанию юной особы.
Шилякин не удивлялся, он прекрасно знал, насколько подлой в действительности была душонка Блихера. Он никогда не стеснялся пользоваться своей подлостью для достижения цели, особенно, когда нужно было выглядеть лучше остальных.
– Он вовсе мне не товарищ, сам прилип ко мне в увольнении. Я направлялся к маменьке, пока не случилось то, что стало причиной моего опоздания.
– И что же случилось?
– Блихер же Вам доложил.
– Доложить то доложил – как Вы уехали на карете с графиней фон Литке. Я уж не знаю, что за манеры имеет упомянутая особа, просто так пригласить в свой экипаж молодого кадета…
– Это всё, что он доложил? – перебил его Шилякин.
– Собственно да. А у Вас появилось чем дополнить?
– Никак нет. – Данила налился злостью. Мерзавец поведал ротмистру только часть правды. Да ну и пусть, это уже предмет их персональных отношений. Шилякин сам ничего не рассказывал и не собирался. Но этот же подлец не оставил инкогнито дамы, да ещё и выставил всё в таком нелицеприятном свете. Просто так это оставлять нельзя – как минимум поставить ему на вид.
Его раздумья прервал скрежет засова двери, она распахнулась и в проёме появился вахмистр.
– Шилякин, на выход, к начальнику училища.
Ему вернули кепи, ремень и личные вещи. Когда сопровождали в каземат, всё это изъяли и в тот момент Данила не обнаружил в кармане старый серебряный отцовский портсигар. Сам Данила не курил, но это всё, что у него осталось от родителей.
***
Маму он не помнил совершенно, она умерла во время родов вместе со вторым ребёнком, когда Даниле было всего два годика. Когда Шилякину исполнилось двенадцать лет, погиб его отец при загадочных обстоятельствах по пути в Москву с купеческим обозом. Их маленькую Петербургскую квартирку и всё крохотное имущество изъяли за долги отца, а самого Данилу определили в воспитательный дом.
Данила