После он узнал и другие вещи. Фрагменты головоломки складывались, пока он в бешенстве не заорал:
– Меня обвели вокруг пальца! – Потом, с улыбкой жестокого удовлетворения, добавил: – Зато теперь я прищучу всех до единого.
И Ральф приготовил ловушку.
– Он явится завтра на рассвете. Обыщет этот дом, а дальше – склад в Биллингсгейте и мастерскую Альфреда. Если найдет оружие, тебе конец. Если нет, его шпионы будут следить за тобой повсюду, – встревоженно произнесла Хильда.
Датчанин, слушая, только кивал.
– Им ничего не найти, – заверил ее Барникель. – А что до слежки… – Он пожал плечами. – Немного изменим план, вот и все.
И рассказал ей об Озрике и тайне Тауэра.
Осознав опасность, в которой пребывали старик и его друзья, она разнервничалась.
– Зачем ты это делаешь? – спросила Хильда.
Барникель объяснил, что все проще некуда. Если Роберт станет королем, ему придется править огромными территориями.
– А он не похож на отца. – (Нормандская власть ослабеет.) – И тогда…
Наследники старого английского рода еще живы. Как и потомки короля Гарольда. Какое-то время Барникель втолковывал ей, что может произойти. Наконец она с улыбкой покачала головой:
– Я понимаю одно: ты все равно не отступишься.
Он ухмыльнулся, почти как мальчишка:
– Я слишком стар, чтобы сдаться. Если старик сдается, то умирает.
– Неужели ты чувствуешь себя таким старым? – спросила она с искренним любопытством.
– Иногда, – улыбнулся он. – Но не с тобой.
И она зарделась, зная, что это правда.
Огонь в жаровне посреди комнаты едва горел. Он чуть добавил угля и опустился в большое дубовое кресло, указав Хильде на скамью, и несколько минут они сидели молча, вполне довольные. Она заметила, что в неподвижности его лица, хотя то не стало моложе, обозначилась мощь, как у величественного старого льва, еще не растерявшего сил. Он сосредоточенно попивал вино.
Что за странный вечер, думалось Хильде. Она сделала все, что могла. Наверное, пора и уйти. Но ей не хотелось уходить. Отец к заходу солнца всегда засыпал. Мужа носило бог знает где. Вскоре, ни слова не говоря, она придвинула скамью и положила голову на грудь Датчанину.
Тот не шелохнулся. Через несколько секунд она почувствовала, как он поглаживает ее волосы огромной заскорузлой лапищей. Хильда принялась играть его бородой и уловила смешок.
– Наверно, я занимаюсь этим далеко не первая, – заметила она мягко.
– Мало кто пробовал, – отозвался он.
– Как жаль… – начала Хильда и умолкла.
– Чего?
Она собралась