В дальнем туалете никого – малыши сюда не допускались, а старшие почти все были в городе.
Ник дернул оконный шпингалет и зашипел, прищемив кожу. Створка открылась с треском. Оторвались и повисли тряпичные ленты с клочками потемневшей ваты. Ник перегнулся через подоконник в мокрый парк. Надсадный кашель скреб горло, рвался сухими хрипами, точно хотел взрезать изнутри. Казалось, еще немного, и Ник выхаркнет легкие с кровью.
Кашель прошел. Ник повис на подоконнике, обессиленный. На лицо оседала морось. Облизнул губы, и вкус дождя приглушил кофейный запах.
Значит, Микаэль Родислав Яров.
За влажной пеленой двигались темные силуэты деревьев. Прогудел теплоход – ветер принес звуки с Лады. Ник протянул руку, точно проверяя мир на прочность. Серая морось подалась, пропуская. Пальцы коснулись тополиной коры. Она крошилась, деревья в парке были старыми. Ник с силой провел ладонью вниз, но не почувствовал боли, только дышать стало почему-то легче.
Отряхнул руки. Нужно идти.
Возле спальни его перехватил дядя Лещ. Посмотрел с тревогой.
– Ты как?
– Нормально.
Воспитатель протянул новенький рюкзак с блестящими пряжками.
– Собери личные вещи, а из учебки мы потом перешлем, что у нас по учету не проходит.
Ник кивнул.
В спальне попахивало куревом. Умиротворенный Гвоздь стащил из-под подушки книгу и читал с середины.
– Хренотень какая-то, – сказал он, увидев Ника. Прищурился на рюкзак. – Началась раздача новогодних подарков? Рановато!
Ник открыл тумбочку. Что ему собирать? Казенные трусы? Вот стопка книжек – его, личные. Кружка с рисунком: кораблик на фоне Морского собора. Ремень поприличнее тех, что выдавали в приюте. Коробка кускового сахара. И все.
«Рафинад» Ник перекинул на соседнюю кровать.
– Денис, я уезжаю.
– Опа. И куда же?
– Родственники нашлись.
Гвоздь окинул его взглядом и сказал уверенно:
– Гонишь! Колись, эти суки «квоту» сняли?
Ник мотнул головой, потом спохватился:
– Не знаю. Я ж теперь вроде… ну…
– Коня е… – зло оборвал Гвоздь. Кажется, он поверил. Сел на кровати, пнул рюкзак. – А ниче, видать, обеспеченные родственнички. Ну и как же тебя зовут, Немой?
Лицо у Гвоздя перекосилось, ясно виднелся под нижней губой шрам.
– Микаэль Яров.
Ник поднял рюкзак и пошел к двери.
Гвоздь обматерил его в спину.
На подъездной дорожке стоял «Янгер». Рядом застыл директор под зонтиком.
– Рюкзак можешь положить на заднее сиденье, – сказал новоявленный дед, он уже сидел на водительском месте.
Ник открыл дверцу, чувствуя, как следят за ним любопытные малыши – они облепили окна на первом этаже, и дядя Лещ с Капой даже не пытались их отогнать.
– Я надеюсь, что пребывание у нас ты будешь вспоминать с теплотой и благодарностью. – Директор схватил Ника за руку и потряс, а сам при этом смотрел на полковника.
– Непременно.
– Тебя