– Водицы подай, – обратилась она к Аннике. Та принесла со стола кувшин с полотенцем, и старуха принялась обрабатывать мне раны.
– Я и сама могу… – сконфуженно пролепетала я, пребывая одновременно в смущении и тщательно подавляемом страхе перед драконихой.
– Знамо дело… – она сунула канделябр в руки Нага и залезла сухим крючковатым пальцем в колбу с резко пахнущим содержимым. Старуха толстым слоем намазала субстанцию из перетертых кореньев на места прокусов.
– Тебе бы, милочка, помыться не мешало. А заодно и мазь смоешь – ее опасно держать дольше часа. Я согрею водицы, – дала наставления она и, заткнув сосуд пробкой, засеменила к выходу.
– Что делать будем? – прошептала я, когда дракониха закрыла за собой дверь. – Крэд скоро вернется, а она не спит.
– Может, отключить ее сонным зельем? – предложила Анника, которая, судя по всему, стала поклонницей этого способа устранения препятствий. Мы с Нагом осуждающе посмотрели на подругу.
– А что такого? – не поняла нашей реакции девушка. – Приедет Крэд, возьмем у него снадобье и поможем старухе наладить режим сна. В ее случае будет легко списать потерю сознания на возрастной недуг.
В этот момент дракониха, шаркая лаптями в направлении выхода, прокричала:
– Я к соседке! Зовет в честь праздника вина пригубить! Ужин на столе! – послышался хлопок закрываемой двери.
– Интересно, какие еще у драконихи соседи? Тем более под самую ночь! – Анника вскочила с места и побежала к коридорному окошку, чтобы проследить, не заглянет ли бабка в мычащий звуками всех представителей фауны сарай.
К счастью, обошлось.
Поужинали мы втроем в нашей с Анникой комнате, поскольку передвижения мне давались с немыслимой болью. Наг планировал дождаться брата в сарае, чтобы прикрыть нас на случай, если старуха наведается туда на обратном пути. Каким-то чудесным образом дракониха за четверть часа нагрела четыре колодезных ведра воды, стоящие рядком вдоль кухонной стены. Наг принес их в спальню вместе с деревянной лоханью. Мне не терпелось смыть с себя этот день. Когда друг вышел из избы, Анника помогла мне снять грязное мятое платье. Я сидела в широкой бадье и с наслаждением поливала себя из ковша теплой водичкой. По телу разлилась приятная ломота. Напарница прополоскала мою одежду в тазу и, подвесив на настенный крючок сушиться, облокотилась на открытое по случаю теплого вечера окно и слушала доносящиеся с реки песнопения:
– Знаешь, а ведь я не была на праздниках с того года, как моя деревня сгорела… Сегодня всю ночь гулять будут… Балагурить… – подруга облокотилась головой на наличник и грустно вздохнула.
– Ну что ж, ответственно заявляю, что ты можешь идти в город и хорошенько там повеселиться! – торжественно произнесла я, воздымая благословляющий ковш в сторону Анники.
– А ты одна останешься? Ты же передвигаться практически не можешь? Наг в сарае. Если что случиться, и помочь будет некому.
– Да