Я терпела как могла. Честно. А потом…
– Да, замолчи ты уже, пожалуйста! Тишина от слова «тихо»!
Голос домового вмиг затих.
Я, как будто могла что-то увидеть в темноте, пялилась в сторону парня. Он молчал.
– Отлично! Спасибо!
Тон, надо сказать, был у меня не очень вежливый. Хотя подумать, я учитель со стажем. Откуда во мне столько нервов? Действительно, откуда?
Я начала поворачиваться к источнику шума. Уткнулась взглядом в яркое пятно огня, зависшее странным образом над землёй. Мой глаз не дернулся. Хотя нервишки что-то у меня в последнее время шалят. Конец учебного года, ёлки-палки. Глаз прищурился. Я пыталась понять, что, черт возьми, происходит. Но меня ожидало иное.
– Болтливый у тебя домовой, красавица. Жизнь наверху, видимо, совершенно изменилась. Раньше мелкая нечисть была тихой и покладистой. А теперь все печально. Позор предкам.
Тяжёлый мужской голос вещал из пустоты.
Что за?..
– Кто ты? Почему я не вижу тебя?
Зато теперь, в свете огня, я видела прутья своей клетки, и прижала к ним лицо в попытке рассмотреть говорящего. Но в ответ мне был лишь грубый смех.
– А меня ты же видишь? – голос, полный надежды.
Я обернулась. В полумраке темницы разглядела Ваню, вцепившегося в прутья. Его глаза были чуть ли не больше глаза кота из мультика. Что он надеялся услышать от меня?
– Э-э-э, да.
Ваня шумно выдохнул. Чуть ли не обрадовался. С чего бы это?
– Хорошо, – выдохнул он.
Я нахмурилась, не понимая, что он имеет виду. В это время голос из пустоты продолжал вещать у меня над ухом.
– Смертные, такая скука! – презрительно протянул он. – Вытащите её.
Замки клетки загремели. Я ринулась в дальний угол темницы, стараясь убежать от незримых последователей. А я-то думала, он один. Невидимые руки схватили меня. Холодные тела сжали с обеих сторон. Острые невидимые ногти впились мне в щеки, удерживая голову на месте. Другие незримые руки удерживали мои руки. Я дергалась, брыкалась, но все было тщетно. Мои ругательства лишь вызывали смех у владельца жуткого голоса и огня. В это время мой юный домовой бился о прутья, кричал, пытался меня спасти, глупенький. Да как вообще можно спастись от того, чего не видишь? И от того, во что не веришь?
– Да пошли вы! – выпалила я залп ругательств, пытаясь высмотреть в пустоте обидчиков.
Но затихла на миг, когда жгучая жидкость залила глаза и половину лица. Тут я уже взревела от адского жжения, не обращая внимания на крики Вани и смех невидимых мучителей.
Откуда мне было знать, что это ещё цветочки, и настоящие кошмары ждут меня впереди.
Глава 4
Глаза слезились.
В носу свербело.
А мне было обидно.
Обижать женщин нынче не в моде. Мы же не в годы крепостного права живём, в конце-то концов! Нынче женщина имеет право на все. Нет, не так.
На В-С-Ё!
Но здесь, в этом вонючем подземелье, не в курсе феминистского движения. Мы что, зря таскаем штаны и кофты-балахоны, когда парни щеголяют в обтягивающих лосинах? Напрасно