– Мы никуда не торопимся: семьдесят лет впереди!
Тяжело вздохнув, математик посильнее укуталась в плед, которым дал ей старый товарищ, и попыталась сформулировать мысли. Через несколько немых минут она удивлённо усмехнулась:
– А знаешь, понятия не имею! Я то искала кого-то невероятного, то разочаровывалась в мужчинах, то ждала, что Судьба преподнесёт мне подарок, то верила, что не создана для любви. Короче говоря, мне не было смысла искать кого-то, потому что я и не жила, по сути… Не в настоящем. То с головой уходила в прошлое, то витала в мечтах о будущем… Я думала, что сначала жизнь, с моей помощью, станет лучше, и вот тогда… А теперь мы застряли здесь, не способные реально изменить ток времени, не имеющие возможности вернуться. Переживающие те же горести и печали, что и прежде. Но знаешь что? – впервые за свой монолог Ефросинья подняла на слушателя глаза: – С тобой проходить всё это – намного проще. Я правда чувствую, что наконец-то живу.
Серафим мягко улыбнулся и протянул девушке кулак с выставленным мизинцем. Старая традиция, означавшая примирение у детей прошлого, неизвестно отчего страшно веселила Ефросинью. И в этот раз она засмеялась и ухватилась за мизинец друга своим.
– Что-то не помню, чтобы мы ссорились.
– Как доктор социологии утверждаю: хорошее перемирие никогда не помешает!
Ефросинья засмеялась ещё сильней:
– А ты так и не отвык прикрывать любую глупость своей степенью.
– Ну я же не мешаю тебе всё привязывать к математическим расчётам!
То был хороший вечер. Серафим надеялся, что ближайшие семьдесят лет не изменят ситуацию в худшую сторону.
Санкт-Петербург словно не умел меняться. Он то проливал слёзы непрошеными дождями, то укутывал внезапным уютом из снега и тумана. Двадцатого декабря было сухо и солнечно, повсюду лежали сугробы, и народ повалил на улицы города насладиться зимой. Среди гуляющих был высокий сероглазый мужчина с мягким, располагающим лицом, и невероятной красоты женщина. Вот только парочка не просто прогуливалась – они наблюдали за плодами двухлетних трудов: парнем и девушкой, что увлечённо обсуждали химию, физику, астрономию…
– Как думаешь, их дружба изменит что-то к лучшему?
Серафим пожал плечами:
– Понятия не имею. Что говорят цифры?
– Пятьдесят на пятьдесят. Есть расчёты, в которых их союз может быть даже губительным для научного прыжка, – помолчав немного, Ефросинья добавила: – В любом случае, я нами горжусь.
Серафим вопросительно взглянул на подругу:
– Мы двух людей спасли от одиночества.
– Говоришь как социолог.
– Всё твоё негативное влияние.
Оба рассмеялись.
– А знаешь что? Пошли отсюда. Купим пиццу, устроим марафон Пуаро… Ладно, соглашусь, моё влияние не настолько разрушительно.
Парочка продолжала вести полушутливый диалог, который многим мог бы показаться немного странным, даже повернув в сторону квартиры.
Солнце