– Доверься мне, иначе ты умрешь, – рычит Рехмат.
Во тьме вырисовываются очертания вражеской шлюпки. На носу стоит Маска, и я застываю, охваченная ужасом. Передо мной мелькает силуэт Сорокопута: она прыгает в лодку Маски, и наш ялик снова раскачивается. Маска, обнажив зубы в жестокой ухмылке, вытаскивает мечи, отражая атаку Сорокопута и переходя в наступление.
Другая лодка, набитая солдатами, с размаху врезается в нашу, и теперь Авитас с Сорокопутом сражаются спина к спине – их клинки рассекают воздух как размытые тени. Они похожи на четверорукого монстра, они рубят, отбивают удары, не подпускают к нашему ялику людей Керис.
– Их силы когда-то закончатся, Лайя, – говорит Рехмат. – Воспользуйся своей магией. Спаси их жизни. Спаси собственную жизнь.
– Я пыталась…
– Значит, попытайся еще, постарайся как следует. – В голосе Рехмат, и прежде суровом, звенит сталь. – Ты дитя кедим йаду, девочка. Это древняя магия. Наконец, через много веков одна из кедим йаду восстала против Князя Тьмы. Ты сделала это, бесстрашно выступила против него и победила. Неужели теперь ты дрогнешь, дитя? Неужели ты боишься?
В голосе Рехмат есть что-то такое, чему невозможно сопротивляться, и эти слова находят отклик в самой глубине моего естества. Как будто это создание извлекло из меня возможности, с которыми уже я родилась? Или это всего ли игры моего сознания, или ловушка Князя Тьмы?
А может быть, столько раз обманутая и преданная, я наконец-то научилась слышать правду? И теперь готова поверить в то, что побеждала потому, что просто сражалась до конца, тогда как другие уже бы сдались.
Сорокопут продолжает стрелять, лодка у меня под ногами ходит ходуном. Авитас изрыгает проклятья – Меченосцы наседают.
Мне кажется, что время замедляется и почти останавливается. Вокруг меня царит полный хаос, в котором мне слышатся слова моей бабушки: «Где есть жизнь, там есть и надежда».
Я не желаю умирать. Почему я должна, если я еще молода и полна жизни? Я не позволю Князю Тьмы одержать легкую победу, ведь это моя ярость должна уничтожить его, моя сила должна освободить Книжников из-под его ярма.
«Исчезни». Сила возникает словно из ниоткуда, обрушивается на меня, подобно океанской волне, и я шатаюсь. «Это? Я могу сделать это?»
– Представь себе тьму, накрывающую Кровавого Сорокопута и Авитаса Харпера, – торопит меня Рехмат. – Быстрее!
Эта задача оказывается более трудной, потому что я не понимаю, что делать. Я «растягиваю» темноту, укрывающую меня, пытаюсь «набросить» ее на Кровавого Сорокопута. На мгновение ее фигура исчезает, потом появляется снова.
– Пробуй еще, – приказывает Рехмат. – Но на этот раз удержи!
Я подчиняюсь и чувствую, как пот заливает глаза. Пытаюсь еще. И еще. Сорокопут становится невидимой, но это продолжается лишь долю секунды. Так повторяется несколько раз, но сама она похоже ничего не замечает. Маска, с которым она сражается, смотрит на