Ледяная волна ударяет меня в лоб, словно кулак – это солдат сбросил меня в воду.
И тут я вспоминанию о нашем разговоре с Элиасом в Серре, когда я призналась, что не умею плавать. «Напомни мне потом научить тебя».
Я бестолково бью руками по воде. Тело быстро коченеет, ноги не слушаются. Намокшая одежда, точно огромные руки, тянет меня вниз, в морские глубины.
«Смирись, – думаю я. – Смирись, и пусть другие закончат эту войну. Ты снова увидишь свою семью. Ты снова встретишь Элиаса. Не сопротивляйся».
Передо мной в толще воды вспыхивает золотая фигура, и голову заполняют воспоминания. Комната в Адисе. Колдуньи-йадуна. Жестокая боль, когда существо покинуло мое тело. Йадуна называли его по имени.
Рехмат – незнакомое имя. Йадуна не сказали, что оно означает. Но теперь это уже неважно. Жизнь покидает меня.
– Привет тебе, Лайя, слушай меня внимательно. – Слова Рехмат действуют на меня, подобно удару кнута, и мое тело содрогается. – Ты не сдашься сейчас. Сражайся, дитя.
Кем бы ни было это создание, Рехмат, оно требует повиновения. Я размахиваю руками, колочу ногами, пытаясь всплыть навстречу слабому свечению фонарей плавучего рынка. Я извиваюсь всем телом, гребу, как сумасшедшая, пока моя голова не оказывается над водой.
Вода плещет мне в рот, я едва не захлебываюсь.
– Вон она! – раздается неподалеку чей-то голос, и через пару минут бледная рука затаскивает меня на нашу плоскодонку.
– Тысяча чертей, Книжница, – бранится Кровавый Сорокопут. – Ты что, не умеешь плавать?
У меня нет возможности ответить. Харпер показывает на набережную: взвод Меченосцев рассаживается по шлюпкам.
– Еще солдаты, Сорокопут, – говорит он. – Надо выбираться отсюда.
Я слышу негромкий писк и успеваю заметить вспышку крохотных крыльев, а на колени Кровавому Сорокопуту падает свиток.
– Муса и Дарин ждут нас к северо-западу отсюда, – говорит она, прочитав сообщение. – Сразу за плавучим рынком.
– Держитесь.
Авитас направляет наше судно прямо в самую многолюдную часть рынка, и мы врезаемся в скопление торговых лодок. Во все стороны летят корзины, рыба, свернутые канаты, люди тоже отправляются в полет. Нам вслед несутся проклятия и вопли, а Меченосцы осыпают рынок пылающими стрелами, не заботясь о том, в кого попадут.
– Давай за нами, Лайя!
Авитас и Сорокопут проворно перепрыгивают на соседнюю лодку, потом на следующую: они уверенно продвигаются вперед, как будто бегут по твердой земле.
Но я не могу прыгать так же быстро – мне мешает влажная одежда, холодный ветер бьет мне в лицо. Я кое-как цепляюсь за корму очередной лодки и забираюсь в нее с грацией захмелевшего медведя.
Кровавый Сорокопут оборачивается и взмахом клинка освобождает меня от тяжелого шерстяного