Вот и наша героиня, прожив на свете, как говорят некоторые, «большую половину» (выражение стилистически неправильное, но согласитесь – выразительное!), тоже никогда еще не была замужем, а посему эти самые пресловутые «обычные житейские радости» прошли, а вернее, пробежали мимо…
Но пора уже как-то назвать нашего потомка трех несчастливейших женщин – каким-нибудь именем (в самом деле, не alter же ego ее называть?!). Над этим классическим вопросом (как назвать свою героиню) долго ломал голову «наше все» Александр Сергеевич – помните хрестоматийные строчки: «Впервые именем таким страницы нашего романа мы своевольно…» ну и т. д.
Впрочем, не будем отягощать мозги современного читателя, который вряд ли понимает, о чем идет речь, иначе автору будет уготована судьба другого корифея русской словесности (но поневоле прожившего всю жизнь на Западе), чей роман «Ada or ardor» способен прочитать только высоколобый интеллектуал – так он перегружен литературными и прочими ассоциациями. Современному же читателю подавай чего попроще, иначе он пошлет куда подальше…
Итак, она звалась…. Да, не только Пушкину было трудно… Дело в том, что автор, покорный ваш слуга, терпеть не может русских женских имен (вот пунктик у него такой, бзик – ну что тут поделаешь!). У всех свои странности, хоть и признаю, что русские женские имена эти бывают очень даже возвышенные и звучные, например, Екатерина (Вторая!). К тому же, с каждым из женских имен у автора связаны какие-нибудь ассоциации, совершенно не имеющие отношения к нашему повествованию.
Эх, ну да ладно! Разведя все эти турусы на колесах, автор вовсе не имел в виду сильно заинтересовать терпеливого читателя, который уже – это ж надо же! – дошел до этих строк. Короче, звали ее очень даже неизбитым именем Аделаида – была такая лучшая подруга у ее матери, вот она и подсуетилась в момент рождения младенца… Мать подумала-подумала да и решила, что чем называть дочку Наташкой, Танькой или Светкой, лучше уж наградить ее таким красиво звучащим и очень редким именем. (Ну и подруга опять же будет довольна!).
Ну вот, начало нашей повести положено. Значит, сидит Аделаида, пьет черный свежезаваренный кофе и размышляет о своей полностью неудавшейся жизни. Всяк скажет, что в наше-то время, когда кругом сплошной гламур, и каждый умник деньги гребет лопатой, такой глубокий «пессимизьм» характеризует только то, что Аделаида сама во всем виновата. Но разве кто-нибудь спорит?!! Отнюдь, отнюдь… Согласны все – и автор, и будущий читатель, и даже сама героиня, ибо она была человеком в общем и целом неглупым (так, иногда только, вдруг, ни с того ни с сего пускалась в крупные, ничем не оправданные глупости, но это было, надо сказать, нечасто).
Но ведь никому, а тем более, Аделаиде, не легче от сознания того, что все бывают правы, когда утверждают (особенно еще если безапелляционным тоном) бессмертные истины типа «Волга впадает…» Да можно написать здесь и сейчас миллион правильных истин – и кому