– Леди Оливия получила должное для благородной девицы образование, – нахваливал меня отчим, – и ее покойный отец, лорд Бредшон, оставил ей приличное наследство…
Я снова вспыхнула, но теперь от слов отчима, чувствуя себя вещью, которую нахваливали, чтобы продать подороже. Интересно, будь я его родной дочерью, он также продавал бы меня, чтоб нажиться?
– Меня не интересуют деньги и наследство, – сухо проронил Дорнан. – Я ищу особенную женщину. Которая составит не только мое счастье.
– Наша Оливия очень особенная девушка, – поразила меня матушка, и я посмотрела на нее, заметив, как она улыбается, вторя своему мужу. Кажется, в тот миг я ненавидела обоих. Хотя нет. Отчима я ненавидела больше. Они попирали все законы, ведя себя недостойно. Я чувствовала стыд. И за себя, за то, что оказалась в подобной ситуации, и за них, похожих на рыночных торговцев, расхваливавших товар.
– Могу ли я попросить о коротком свидании наедине с леди Оливией? – уже к завершению ужина спросил лорд Дорнан.
Я взглянула на матушку, умоляя ее не разрешать, но и она, и отчим с улыбкой кивнули.
– Клянусь, что буду вести себя должным образом и ничем не задену честь вашей дочери, – пообещал мужчина, и в воздух с его руки сорвалась яркая молния, подтверждавшая клятву мага.
– Мы верим вам, милорд, как верит наш славный король и весь народ, – чинно произнес сэр Уильям.
Дорнан обернулся ко мне, и наши глаза встретились. Он не усмехался, смотрел ровно и даже тяжело, несмотря на то, что взгляд был прямой и открытый. Затем мужчина встал, предложив мне руку.
– Где мы можем поговорить наедине? – обратился он непосредственно ко мне.
– В маленькой гостиной, которая прилегает к этому залу! – ответил за меня отчим и тоже было встал, чтобы проводить нас туда, но я качнула головой и нехотя приняла протянутую руку мага, решив, что сделаю все сама. Лорд Блеквуд хочет поговорить наедине? Что ж, это мне на руку. Я не видела в его взгляде желания остановить свой выбор на моей персоне. И если понадобится, скажу ему все, что думаю на самом деле. И о том, что мне неинтересен брак, и о том, что мечтаю учиться, а не идти под венец и рожать сопливых малышей для своего лорда-мужа.
– Я сама провожу милорда, – сорвалось с губ, и Дорнан на этот раз улыбнулся. Не скривил губы в усмешке, как делал это прежде, а улыбнулся по-настоящему. Почти тепло, почти искренне.
Признаюсь, его улыбка заставила меня насторожиться. И пока мы шли от стола, где слуги производили смену блюд, я лихорадочно соображала, что она могла бы означать.
Прикосновение пальцев Блеквуда было прохладным. А вот мои руки и, кажется, я сама горели. В зале было душно. Возможно, всему виной был жарко натопленный камин, и это в самом начале осени!
Вперед вышел один из лакеев. Он же и открыл перед нами дверь в соседнюю комнату, которую обычно посещали джентльмены, когда отчим и матушка