И связи нет. Я же не мудак какой и определенно понимаю свою тревогу. Но давно я стал таким тряпкой? Или как это еще можно назвать? Я всегда прислушиваюсь к себе. Всегда. Интуиция еще ни разу не подводила. Так что же я медлю сейчас?
Рывком снимаю кожанку с вешалки и обуваюсь. Хватаю ключи от машины и выбегаю из квартиры, чуть не сбив соседку.
– Куда ты? – кричит вслед бабка.
На что я просто молчу и, не дожидаясь лифта, бегу по ступенькам.
На часах десять вечера, на улице темень из-за проливного дождя. А ехать еще километров пятьдесят. То и дело приходится осторожничать, трасса скользкая. Видимость нулевая практически.
Но делать нечего, раз рванул, доведу до конца, иначе чокнусь.
Спустя полчаса въезжаю в город, а еще через десять минут останавливаюсь у уже знакомого подъезда.
И немедля ни секунды, забегаю внутрь.
До слуха доносятся крики. Мат. Визг. Да тут через квартиру цирк и клоуны.
Останавливаюсь у девятой, и уже немедля, просто с удара ноги, вышибаю хлипкое полотно и вваливаюсь в квартиру. На кухне явно какие-то разборки. Заглядываю туда.
Два мужика непонятной наружности что-то не поделили. Сцепились не на жизнь, а на смерть.
– А ну разошлись, – хватаю одного и второго за шкирку и выкидываю на лестничную площадку.
– Мужик, ты кто такой? – послышались недовольные голоса.
– А ты чего тут устроила? – рыкнул в сторону тетки, что вжалась в угол.
В два шага оказываюсь у двери, которая висит на одной петле. И застываю в проеме.
Девушка вжалась в дальний угол комнаты. А какая-то баба рылась в ее вещах.
Ярость жгучим огнем опалила внутренности. Ну что за … твари?
Хватаю эту нелюдь за хлипкий хвост и выталкиваю из комнаты в сопровождении ее пронзительного визга.
– Выметайся пока целая, – отпускаю в коридоре.
– Совсем дикарь что ли? – схватилась за голову. – Тоже мне…
Что она там пыталась до меня донести, не слушал. Мне важно было понять, что Яну никто не обидел. А от злости готов был ломать кости.
– Яна? – вхожу в перевернутую вверх дном комнату. Подхожу к девушке и присаживаюсь рядом с ней.
– Кто здесь? – шмыгая носом, интересуется она и отрывает ладони от лица. Заплаканного милого лица.
– Я, – это все что могу ей сказать. А кто я? Что я могу ей ответить?
От мыслей отвлекает раздирающая боль спину. Твою же…
– Отошел от моей сестры, козел, – услышал в спину пацанячий голос.
Встаю и оборачиваюсь.
– А ты что здесь делаешь? Это ты тут такое устроил? – вопит пацан.
– Это ты какого черта оставил сестру одну, зная что тут творится, – рычу в ответ.
– Я не знал что здесь, – насупился он, поглядывая за меня на сестру. – Час назад была тишина, – бубнит он. – Пацаны вызвали, пришлось выйти, – оправдывается