На меня смотрело…нечто. Баба-мужик. Или наоборот.
– А ты кто? – отвечаю и делаю шаг вглубь квартиры или судя по коридору, подобию жилья.
На полу валяются пустые бутылки, мусор под ногами. Линолеум на полу давно истерт и кое-где видны дыры. На потолке болтается на проводе лампочка. Даже плафона нет. Дальше даже боюсь представить, в каком состоянии находится остальная часть квартиры.
– Где дети? – спрашиваю эту пьянь, что оперлась плечом о стену и пялится на меня.
– А ты к кому? К Янке? Чо, хахаль ее? – пока она несет этот пьяный бред, иду на поиски комнат, где могут жить ребята, и натыкаюсь на дверь, в другую комнату ее просто нет.
Открываю и вхожу в светлое помещение. Уютное. Что даже странно на фоне общего состояния.
– Янка, к тебе твой приперся. Пусть проставляется, – мямлит баба, а я выставляю ее за дверь и закрываю ее.
– Кто здесь?
– Я привез пару тростей. Мало ли, может, у тебя больше нет, – подхожу чуть ближе к ней и замечаю следы от слез на щеках, но все же передаю трости в ее руку. – Вот, держи.
– А вы? Тот самый, кто нам вчера помог?
От слов “тот самый” аж сердце встало, а потом пустилось в пляс. И мысль резанула, не уж то узнала. По голосу? Но тут же отпустило. И я не понял, разочарование или облегчение меня накрыло.
– Тот самый, – киваю я и все еще нахожусь в замешательстве. Но девушка нервно выдыхает и смахивает пару слезинок с глаз.
– Чего ревешь? Что случилось?
– Да иди ты лесом, – в комнату влетает парень и закрывает за собой дверь. – О, вы тут что делаете? – настороженно пялится на меня и кидает взгляд на зареванную сестру.
– Чего сестра плачет?
– Янка ты чего? – тут же оборачивается он на нее и кидает на кровать рюкзак. – Ты все еще из-за компа? Я почти нашел, не реви.
– Что происходит? Объясните? – подаю голос, наблюдая за братско-сестринской любовью, аж зубы сводит.
– Да тетка комп за бутылку загнала, а Яна работает на нем, вот и…
– Ты слишком много говоришь, – шикнула на брата.
Я улыбаюсь от знакомой фразы.
Я обвожу взглядом комнату. Чисто. Но что-то не увязывается. Словно порядок был наведен на скорую руку. У стены рядом с окном стоит письменный стол еще советских времен. Видимо ее рабочее место. Было.
Возвращаю свой взгляд к девушке. Теперь понятно, почему она не работает. А я ведь совсем измучил себя мыслями.
Худенькая и стройненькая как тростинка. Волосы с рыжиной собраны в пучок. Она не просто красивая или симпатичная. Она красавица. Не любил рыжих. Ну, ведь ведьмы. А эта, совсем нежная. На фото совсем другая. Видимо не одного года давности.
– И часто бухает ваша? – запнулся.
– Тетка? – тут же вставляет свое слово пацан. – Да вы присаживайтесь, – пододвигает табуретку, сев на которую та жалобно скрипнула. – Бывает в загулы уходит. Вот как сейчас. Зарплату получила. Но через неделю будет как огурец, – усмехается он.
Не