Аул раскинулся на полях между сожженными селами Старшей Лендии, около разливов Дуны, на которых издалека видны были тучи птиц; вокруг желтели и белели цветы на весенних лугах. На их фоне темнели стада коней, овец и коз, вставали круглые юрты и шалаши, овитые кислым дымом костров, окруженные шнурами и веревками. В лагере кипела работа, невольники управлялись с овцами, скребли кожи, вялили на огне и сушили на солнце мясо, женщины пряли и ткали шерсть, белили и красили ткани. Булксу сошел с коня перед юртой, склонившись, подошел ко входу, пал на колени, поцеловал порог. Его жена Конна уже ждала с детьми.
– Тебе нет нужды ехать в лагерь кагана, – сказала она. – Тоорул, великий господин степи, победитель Лендии, приедет сюда. Только что прибыл его посланник.
– О-о-о, Конна, это для нас большая честь. Прикажи убить сивого вола, пригнать жирнейших баранов, принести и нацедить лучшего кислого молока, какое только дают наши лошади.
– Я обо всем уже распорядилась. Нашел ли ты то, чего хотел великий каган?
Булксу хлопнул по пузатому окровавленному мешку на боку коня Тормаса, потом оглянулся, рассмеялся, подхватил на руки своего маленького сына Могке, поцеловал его, подбросил несколько раз. К старшей, Селенэ, стоявшей рядом, в катанде и меховом колпаке, из-под которого видна была подбритая голова, он даже не подошел.
– Эй, дети, мои дети! – крикнул весело Булксу. – Пойдемте, покажу вам, что я поймал. Смотри, Могке, вот пленник.
Понес сына на руках туда, где в траве лежал покрытый кровью и грязью Якса. Селенэ пошла следом.
– Вот наш раб, благодаря ему мы станем богатыми, представить себе не можешь, Могке, насколько богатыми и важными. Сам каган приедет за ним.
– За этим мальчиком, папа? Он ведь такой же маленький, как и я.
– Он лендич, служил бы тебе, но должен расплатиться за зло отца.
– А мне можно… можно к нему прикоснуться?
– Можно.
– А поиграть? – спросила вдруг Селенэ. – Нам нужен третий для игры в городки. Джочи болеет, лежит в юрте.
Булксу рассмеялся, осмотрелся и вдруг схватил веревку, взял в руки нож, перерезал петлю.
– Поиграть? Играйте. Он наш, не сбежит. Иди, Могке, ударь его, укрепляй тело и душу.
– Он же связан, – жалостливо вмешалась Селенэ. – Связанного нельзя бить!
– Это не хунгур. Ты можешь сделать с ним, что захочешь, только бы он оставался жив. Иди поиграй, покажи мне силу, пусть он почувствует боль.
Булксу поставил сына на землю, а Могке сразу пошел к Яксе. Пнул его – исподтишка, быстро,