– У Яксы есть друзья и родня. У него есть мать, дядя Пелка.
– Отправишься утром, едва выспишься, – повторил отец. – Я дам тебе Носача и двух пахолков, коней, мечи и панцири. Поедешь, потому что ни Венеда, ни Пелка не знают об одной вещи, о которой наверняка подозревал Милош.
– О какой… вещи?
– Кто нанесет вред кагану, будет истреблен купно с родом. Хунгуры не оставят их в живых, вырежут весь род, всех, вместе с детьми. Наверняка именно это хотел сказать тебе Милош, но ты не догадался. Потому что глуповат насчет такого. А значит, на твоих руках будет их кровь. Понимаешь? А пролитая кровь не спит.
Он кивнул служанке и медленно встал из-за стола.
Выдвинулись на рассвете, как и хотел отец. И с самого начала они шли следами орды. Сожженными градами, опустошенными, вымершими селами, по пустым шляхам, на которых волки и лесные шакалы рвали тела мертвых беженцев. Вымершими хуторами, полными непогребенных трупов. Там, где народец успевал уйти в леса, жизнь медленно возвращалась за пороги и ворота. Но немного ее оставалось для рыцарей и иноков, володарей, пахолков и владык. И совсем не было таковой для Единоверцев.
После прохода хунгуров восставало село. И било грубо, убийственно, в самые сердца господ, владык, суверенов и князей. Копьем, дротиком, топором, палицей; дубиной, утыканной шипами; вилами, серпом, ножом для травы. Ударяло в сборы, дворища, грады, башни – жгло, било-убивало старых господ. Лендия распадалась на осколки и горела в пламени. Вчерашние ленники нынче били челом новым господам, а в лесах снова расцветали и росли подпаиваемые кровью жертв идолы старых богов. По мере того как зарево вставало над горящими сборами, оживали и разрастались от корней вековечных деревьев Гром, Свантевит, Волост и еще куда старшие кошмарные плоды проклятого Чернобога, резанные из камня – не дерева: Мокошь, Трибог, Карс и прочие, забытые, изгнанные иноками и иерархами, загнанные в чащобу корчуемых лесов, по которым некогда ходили бесы и стрыгоны, приказывая людям себе кланяться.
Сопротивления не было. Два дня Чамбор ехал то сам по себе, то в группках беглых селян, блуждавших без цели. Рыцари поуходили в боры, позапирались в набольших градах, а хунгуры пока не имели времени их штурмовать. Чамбор узнал, что палатин Младшей Лендии пытался еще раз встать против врага – на этот раз во главе недобитков с Рябого поля, скандинских гарнизонов из градов и замков, поспешно собранных по селам воинов и щитоносцев. Там он и погиб, пал, окруженный, а выжили те, кто бросился в быстрые волны Санны и позволил понести им себя.
Поэтому Чамбор скрывался по лесам от ватаг селян. Объехал незаконченный замок в Розборе, от которого остались лишь кучи камней, деревянный палисад и леса, которыми гулял ветер. Заехал в леса, из них – в долину Цикницы, по обеим сторонам украшенную серо-коричневыми, покрытыми свежей зеленью всходов полями.
И когда он добрался до места, откуда в небо били струи дыма; когда убедился,