Еле переставляю непослушные ноги, но иду. Куда деваться.
Оказывается, в стенах этого гигантского до одури зала есть неприметные двери. Вот эта дверь ведет в узкий короткий коридор. В нем еле разминутся два крупных мужчины.
Один вэнк идет впереди меня, другой позади, и я невольно втягиваю голову в плечи. Меня лихорадочно знобит. Вдруг этот сзади сейчас меня схватит и зажмет?!
Не хватает. Доводит до какой-то малюсенькой комнатушки, и оба вэнка мрачными истуканами встают у двери.
– Заходи внутрь.
Просачиваюсь в комнатку.
Внутри видимо врач – неприятный пожилой мужик с хищным цепким прищуром. Одет в тунику и брюки. И тоже желтоглазый. Как нечисть.
Как я успела заметить, у некоторых вэнков глаза совсем желтые, а у других еще серые, зеленые или карие. Пока не знаю, что это значит. Просто ли так сложилось, или чем желтее, тем опаснее.
Мне в любом случае ничего хорошего здесь не светит. На коже выступают крупные мурашки.
Громилы переговариваются с лекарем на своем, наверное, докладывают ему, что я пока девушка.
Выходят и закрывают дверь, а он резко поворачивается ко мне.
– Раздевайся.
О пощаде его молить всяко бесполезно. Но цепкий интерес в его каре-желтых глазах мне ой как не нравится.
Что ему стоит сейчас изнасиловать меня и заявить, что я не девственна?
Я с ужасом всматриваюсь в вэнка.
Он хоть и пожилой, но жилистый. Я буду кричать. Скорее громилы сюда ворвутся, чем я сама его одолею.
Он стоит неподвижно и режет меня нечитаемым взглядом.
Не буду на этого лекаря смотреть. Нельзя смотреть в глаза животным, и ему тоже не стоит.
Снимаю топик, и соски болезненно сжимаются. Отвратительно, что лекарь это видит. Но мне не стыдно. Мне холодно и до спазма в горле жутко.
– Все снимай. Одежду клади сюда, – показывает на небольшую высокую подставку рукой.
Его голос хрипловатый от возбуждения.
Чувствую, что моя красота принесет мне здесь одни страдания.
Непослушными пальцами, путаясь в ткани, снимаю трусики. Пока я в юбке, кажется, что я еще одета.
– Быстрее, – лекарь теряет терпение.
Стаскиваю юбку, пока этот кошмарный врач не рванул ее сам.
Он все что угодно может объяснить моим «сопротивлением». А потом грубо изнасиловать.
Тело бьет дикими мурашками от холода и страха.
Зажмуриваюсь, чтобы не видеть этого жуткого мужика.
А когда его прохладные пальцы жестко ложатся мне на подбородок, невольно громко взвизгиваю.
– Открой глаза. Я должен осмотреть все.
Дальше сплошное, вызывающее удушливый стыд, унижение.
Лекарь бесцеремонно открывает мне рот и оценивает зубы, будто животному. Цинично и неприятно ощупывает все мое тело, подмечая каждую родинку, которых у меня почти и нет.
Я ежусь от его холодных пальцев и жмурюсь.
– Теперь сюда.
Вынужденно открываю глаза.
Он кивком показывает на кошмарный предмет