Да и что мне ему говорить? Я каждый раз теряюсь наедине с ним, а после порванной майки не хочу испытывать судьбу еще раз.
– Марина, – зову мягким тоном и постепенно вытаскиваю руку из ее захвата. – Как я могу помочь ему? Я даже имени его не знаю. Я ничего о нем не знаю.
– Узнаете. – Она решительно кивает. – Помните, вы хотели относить ему завтраки вместо меня? – Ее глаза вспыхивают азартом, и она тут же делает полуоборот, словно уже хочет что-то делать, решать, предпринимать. – Это хорошая идея, Саша. Я отказала, испугавшись, но сейчас понимаю, что так будет лучше. Он привыкнет к вам, начнет рассказывать о себе, позволит увидеть свое лицо, ему самому это нужно…
– А мне? Мне это нужно, Марина?
Мой вопрос ставит ее в тупик. Она замирает, перебирая в голове возможные ответы, но ни один из них не подходит. Поэтому она молчит и выцветает на глазах: вспышка оптимизма гаснет и оставляет после себя глухое разочарование. Она выглядит как человек, который на мгновение поверил в чудеса для детей, а потом экспрессом вернулся на взрослую землю.
– Я принесла омлет и овсянку с фруктами, – сообщает она официальным тоном, отходя от меня на шаг. – А также черный кофе и какао. Если нужно что-то другое, я приготовлю.
– Не надо так, Марина. Я же теперь знаю, что вы не домработница.
– Забудьте, я позволила себе слабость и жалею об этом.
Она разворачивается, чтобы уйти, но меня буквально тянет следом. Я касаюсь ее плеча, останавливая, и быстро делаю шаг, чтобы обогнать женщину и заглянуть в лицо.
– Чтоб вас, Марина! – вспыхиваю. – Я же не железная и вижу, как вам плохо! Куда вы уходите? Почему нельзя нормально поговорить? Я благодаря вам только и держусь в этом доме, вы с первой встречи вели себя адекватно и успокаивали меня. Я какого-то черта даже верю вам! Я не хочу, чтобы вы уходили вот так, с обидой или злостью…
Я запинаюсь, теряя мысль, потому что Марина вдруг тянется ко мне и обнимает. Словно мы старые подруги, которые повздорили из-за пустяка, но вовремя повернули назад. Мы действительно становимся ближе в это мгновение, я вижу перед собой не прежнюю собранную и строгую домработницу с идеальным гардеробом, кожей и манерами, а сильную женщину, у которой есть слабое место.
Ее брат.
У меня ведь тоже есть брат. Младший несмышленый идиот, от которого так и ждешь звонка из больницы или вовсе из полицейского участка. Я прекрасно понимаю чувства Марины, могу представить и страх за родного человека, и усталость, когда все твои старания тщетны.
– Я боюсь его, Марина. Подспудно… У меня язык заплетается, когда он оказывается передо мной. И еще вокруг вечно темно. Я не вижу его и могу только представлять, как он выглядит, как реагирует на мои слова.
– Он даже мне не показывается при свете. – Марина кивает. – Только врач да парни из охраны видят его.
– Он изуродован?
Марина опускает лицо.
– Саша, я дала ему слово, что ни с кем не буду обсуждать его внешность и прошлое.
Я понимаю, что