– Такое уже бывало? – спросил я.
– Пока нет.
Стражник провел нас наверх и постучал в массивную резную дверь. Раздался голос, приглашавший войти, и дверь распахнулась. Слуга, отвесив поклон, пропустил нас. Мы оказались в просторном зале, где полукругом стояли скамьи и стулья. За столом, заваленным бумагами, восседал дородный мужчина средних лет, седобородый и с выцветшими голубыми глазами. Он встал, приветствуя нас:
– Сержант Шардлейк?
– К вашим услугам. А это мои помощники: мастер Овертон и мастер Локвуд.
Коронер вперил в нас пронзительный взгляд:
– Позвольте представиться: Генри Уильямс, коронер Нориджа. Бриквелл расположен на территории, находящейся в моем ведении. Мне не часто приходится встречаться с законниками столь высокого ранга, сэр. Вы знакомы с сержантом юриспруденции Фловердью, представителем Ведомства по делам конфискованного имущества?
– Нет. Но уже немало о нем наслышан. Например, мне известно, что он хочет выселить семью Джона Болейна из имения, не дожидаясь решения суда.
Уильямс поджал губы:
– Возможно, он намерен приобрести эти земли для себя или для кого-то другого. Он человек, который… э-э-э… Скажем так, фамилия не слишком ему подходит. С росинкой на цветке он, чего уж греха таить, не имеет ничего общего[5]. – Коронер невесело усмехнулся и, прищурившись, вновь метнул на меня пронзительный взгляд. – Насколько мне известно, мастер Шардлейк, вы прибыли к нам, дабы заняться делом Болейна, которое вам передал мастер Копулдейк?
– Да, именно так.
– Копулдейк работает на Томаса Пэрри, управляющего леди Елизаветы, – продолжал он, не сводя с меня глаз.
Я сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей. И заверил собеседника:
– В мои намерения входит всего лишь собрать факты и взглянуть на них свежим взглядом. Я отнюдь не собираюсь доказывать невиновность Болейна во что бы то ни стало. Как, впрочем, и его виновность.
– Виновен он или нет, решит суд.
– Разумеется.
Я ободряюще улыбнулся, прекрасно сознавая, что коронер заинтересован в подтверждении собственного вердикта.
– Вы будете давать показания на суде? – осведомился я.
– Разумеется. Ведь именно я провел дознание, что называется, по горячим следам. И вынес вердикт, согласно которому Эдит Болейн была убита своим собственным мужем Джоном, – произнес он многозначительно.
– Понятно. Решающими уликами оказались ботинки Болейна и окровавленный молоток, найденные в конюшне?
– Заметьте, ключи от конюшни имелись только у самого Болейна, не считая, разумеется, слабоумного мальчишки-конюха. Никто другой проникнуть в конюшню не мог. К тому же стоявший там жеребец обладает крутым нравом – об этом упоминается в показаниях Болейна. Наверняка конь огрел бы чужака копытом.
– Согласен, улики против Болейна весьма серьезны. Но может быть, кто-то проник в конюшню, обойдясь без ключа?