Она выбрала двадцатый век, Танию.
Она понимала, что в какое бы столетие ни попал Риал, он не мог не оставить в реальном времени каких-то вещественных, материальных следов. И легче всего такие следы можно отыскать в двадцатом веке, среди людей, интенсивно занимающихся наукой. К тому же она знала, что спрайс неуничтожим. Он мог оказаться на запястье кочевника Золотой орды или фаворитки Людовика XV, в свайном поселке древних норманнов или в лаборатории алхимика, но рано или поздно течение времени должно было вынести его в руки ученых двадцатого века, бурного, противоречивого, склонного к крайностям. Такая находка, несомненно, должна вызвать грандиозный информационный шум. Спрайс, то есть нечто соотносимое однозначно с будущим, мог указать, подтвердить – будущее, в котором отказывали человечеству многие весьма влиятельные философы, все-таки существует! Его не убила гонка вооружений, его не убили волнения темных обманутых масс, его не убили ошибки агрессивных лидеров! А раз так, раз будущее существует, раз оно никуда не делось, можно отказаться от крайностей борьбы. Можно отказаться от самой борьбы и просто дождаться будущего. Оно гуманно, оно всесильно. Оно протянет руку помощи своим слабым, погрязшим в неразрешимых проблемах предкам…
Теперь, после письма доктора Шмайза, Анхела окончательно поняла, в какое время был заброшен Риал, где именно он потерял спрайс. Конечно, там, в Шумере. Она и раньше догадывалась, изучая клинописные таблицы – уже известные и найденные Куртом Шмайзом. И полет Этаны на небеса! И борьба Энкиду с таинственным небесным быком! И оплавленные каменные эккуры Ларака! И взрыв, похожий на атомный!
Что могло вызывать эти явления?
Риал… Гиш… Хосеф Кайо… Странная невидимая связь тянулась от одного к другому… Бородатый доисторический царь со свирепым львом, зажатым под мышкой… Смеющийся Риал, выброшенный из своего времени… Наконец, либертозо, убитый своим временем… Давно привыкшая к своим внутренним монологам, Анхела покачала головой: герои всех времен совпадают в своей человечности. Где бы они ни умирали, они умирают не за себя. И потерявшая Риала, никогда не знавшая царя Гиша, отказавшаяся от Хосефа Кайо, она впрямь почувствовала себя вдовой…
Да, вдовой… Этуш не ошибся…
Анхела прощалась с Хосефом Кайо.
Она знала: круг замкнут. Она знала: ей еще не раз предстоит родиться там, в далеком двадцать четвертом веке, и ей еще не раз предстоит терять Риала и прощаться с Кайо. Люди не могут смириться со смертью, какими бы героями они ни были. Хосеф… И Риал… И царь Гиш… Правда, о царе Гише пели на доисторических