Иван задумался. В какую категорию? Умирать страшно! Хотя только недавно, в комнате, он желал смерти. А здесь, на свежем воздухе, жить хочется…
– Почему вы сказали «сорок километров»? – спросил Иван.
– Там перевалочный пункт, для отправки в лагеря. Кто здоровый, останется жить, остальных расстреляют или сожгут в печах.
– Сожгут? – возмущенно спросил Иван.
– Да, юноша. Так проще, закапывать не надо.
– Откуда вы всё знаете? – поинтересовался Иван.
– Поживите с мое! – улыбнулся незнакомец.
Непонятно, радоваться или нет. Иван не представлял, что будет в немецких лагерях, но весть о том, что он, возможно, останется жив, взбудоражила его. На улице было холодно, конец октября. Ватник, который был надет на голое тело, совершенно не грел. Иван сжимал руки под мышками, медленно двигался к грузовику. Теперь у него появился собеседник, но почему он упрекнул коммунизм? «Может, из царских кровей?» – подумал Иван.
Стоявшие возле грузовика немцы вдруг ушли, им на смену пришли два человека, в черной одежде с белыми повязками на рукавах. Это были местные полицаи. В одном из них Иван узнал предателя Матвейку. Очередь стала двигаться быстрей, полицаи, в отличие от немцев, более энергично закидывали людей в кузов грузовика. «Выслуживаются перед немцами», – опять подумал Иван.
– Как тебе служится, Матвейка? – спросил Иван, плюнув ему в ноги.
– Не Матвейка, а Матвей Петрович, давай полезай, – ответил предатель.
– А-а-а-а, вон какой стал, – ответил Иван, с трудом запрыгнув в кузов.
– Ваш знакомый? – спросил незнакомец.
– Да, были знакомы! – с большой грустью сказал Рогов.
В грузовик забилось человек пятьдесят, а может, больше. Иван уселся в углу, а рядом – мужчина, с которым начался интересный диалог. Ивану этот диалог был необходим – он стал чем-то вроде поддержки. Борт кузова закрылся.
– Ну всё, поехали! – вздохнул Иван.
– Будем знакомы, юноша! Называйте меня Михаил Иванович.
– Иван, – ответил Рогов.
Дорога была длинная и мучительная. Михаил Иванович рассказывал какие-то истории, – как будто они едут в колхоз картошку копать, а не в немецкий лагерь. Вообще, Михаил Иванович был немного странным человеком – и принимал всю эту ситуацию как должную. Было ощущение, что ему не привыкать ездить по лагерям.
На вид ему было лет пятьдесят. С седоватыми волосами, достаточно хорошо одет. Иван обратил внимание на необыкновенную обувь Михаила Ивановича – кожаные темно-коричневые полусапожки с острыми носами и интересным рисунком. «Такой обуви в нашем колхозе я не встречал!» – подумал Иван, но постеснялся спросить их происхождения.
На улице стемнело, многие заснули, несмотря на холодную погоду. Кашель стоял такой, что иногда заглушал звук двигателя автомобиля. «Да, действительно, многие не доедут, Михаил Иванович прав!» – подумал Иван. Машина остановилась, где-то там слышался лай