– Ну, ладно, – покорным голосом сказала Селия. – Я вижу, вы заставляете меня быть с вами предельно откровенной.
– Потому что это единственно возможный способ отношений между людьми, которым суждено стать друзьями.
– Суждено? – нахмурила брови Селия.
– Да, суждено. Только не надо отвечать вопросом на вопрос, сначала вам придется объяснить, в чем я солгал.
– На самом деле вы солгали дважды…
– Дважды? – не скрывая своего удивления, переспросил Джонас.
– Да. Первый раз – вчера вечером, когда попросили меня составить вам компанию сегодня, якобы потому что мое присутствие значительно упростит ваше возвращение в общество.
– И вы считаете это ложью?
– Ваше присутствие в обществе уже гарантировано, лорд Хейвуд.
– Джонас. Пожалуйста, зовите меня Джонас.
– Хорошо. Джонас. Дело в том, что ваше место было гарантировано, когда вы только прибыли на бал к леди Пламптон. Вы титулованная особа, граф Хейвуд, и герой войны, имеющий награду. Когда мой брат не отвернулся от вас и не покинул бал раньше времени, как сделал это три года назад, ваше возвращение в общество состоялось. Своими действиями он подал сигнал, что, хотя вы двое, возможно, никогда не подружитесь снова, герцог Хардли будет, по крайней мере, терпеть ваше присутствие на светских мероприятиях.
Селия отвела взгляд. Теперь она смотрела в парк. Казалось, что-то привлекло ее внимание вдали, хотя Джонас готов был поспорить, что это не так.
– Я также рискну предположить, – продолжала Селия, – что ваш дворецкий все утро открывает дверь и принимает приглашения, которые поступают с угрожающей скоростью. Ни одна хозяйка не упустит возможности пригласить на предстоящий прием раненого героя войны и самого интересного холостяка.
Селия перевела взгляд на Джонаса, и у нее на лице он увидел самую нежную, но при этом самую печальную улыбку.
– А вторая ложь? – спросил он, не в состоянии спорить с ее утверждениями.
– А второй раз вы солгали несколько минут назад, когда сказали леди Кушен и Шарлин, что им не о чем волноваться и что вы полностью залечили свою рану.
На лице Селии отразилось сострадание, и Джонас почувствовал, как бурлит кровь в его жилах.
– Вы сказали неправду, рана не зажила, и на самом деле в эту минуту вы испытываете сильную боль. И то, как у вас перехватило дыхание и вы прижали руку к ране в боку, служит этому доказательством.
– Вы очень наблюдательны, – отметил Джонас, откинувшись на спинку сиденья, чтобы расслабиться.
– Хардли говорит мне то же самое, – улыбнулась Селия, – но он никогда не считал это достоинством.
– Почему вы так говорите?
– Но вы же знаете, что ни одному мужчине не понравится женщина, у которой есть голова на плечах.
– Никогда об этом не думал, – опять засмеялся Джонас. – Меня всегда восхищали женщины, умеющие жить своим умом.
– Вы представляете, насколько прогрессивно