Жду, когда он встанет и пошлёт меня. Потому что ни один нормальный мужик не согласится на такой расклад.
– Она не такая, – он качает головой. – Не согласится.
– О, – улыбаюсь сыну, умирая внутри, – я знаю. Она чудесная девочка, просто связалась не с тем парнем. Мы направим её в нужное русло. Она ещё и удовольствие получит. Только никогда тебя не простит. Но ты всё равно уедешь в частный пансион, а я возмещу сполна.
Блядь, да скажи ты, я чудовище! Что ты не пойдёшь на это! Что не подложишь под меня свою девушку!
– Я согласен, – тихо говорит он, и я понимаю, что это конец.
Я не состоялся, как отец. Провалил миссию. Мой единственный сын вырос слюнтяем и хлюпиком. И я трахну Полину. И получу от этого удовольствие. А ещё большее – от того, что она получит удовольствие. Прямо на глазах Стаса.
Потому что, в отличие от него, я мужик, верный слову. А ещё… Девчонка приглянулась мне с самой первой встречи. Совсем не в качестве спутницы жизни моего сына.
Он не заслуживал этой знойной красавицы. Она была удивительной. Её улыбка заставляла меня выдавать шутки на грани откровенного флирта. Её тело заставляло меня отправляться в холодный душ посреди ночи. Её внимательные и умные глаза заставляли моё сердце биться чаще.
И теперь я получу её.
Мой сын сам приводит её ко мне в руки. Раздевает и отвлекает. И вот она в моей власти.
Такая сухая и чопорная вначале, вскоре она уже сама просит, буквально умоляет меня довести её до оргазма. И я с радостью делаю это. Снова и снова. Скрашиваю минуты её унижения. Руками. Губами. Членом.
Хочу выставить сына за дверь и хорошенько позаботиться о девчонке. Но это его наказание, а не мой триумф. Хотя я чувствую себя победителем. Но не чувствую вкуса этой победы. Потому что мне противно, что её тела касаются руки моего сына.
Я мою Полину и отвожу в общежитие. Теперь, когда мы одни, я чувствую себя тем, кто я есть. Чудовищем. Ублюдком. Душегубом. Зря я втянул её. Она не заслужила ничего из этого.
И в то же время, чувствую непреодолимое желание снова коснуться её. Запомнить, как сладко она стонет и извивается.
Протягиваю ей компенсацию морального ущерба и прощаюсь навсегда.
Мы никогда больше не побеспокоим девушку.
4. Николай
Шесть лет спустя.
Сказать, что я в бешенстве – это промолчать! Стас третий раз за месяц сумел раздобыть наркоту в закрытой клинике! И снова чуть не поймал передоз. Чёртов ублюдок будто нарочно выводит меня из себя!
Или просто хочет сдохнуть, – шепчет тихий голосок внутри меня, но я отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи.
Чтобы снять нервное напряжение, я заезжаю к любовнице. Ирина знает своё дело, и я немного расслабляюсь при помощи её умелого рта. А потом я прижимаю её к стене и беру грубо, силой, не заботясь об её удовольствии. Но она всё равно стонет. Имитаторша херова. С достоинством отрабатывает бабки.
– Останешься? – спрашивает она, закуривая тонкую сигарету.
Я