– Что именно? – мрачно поинтересовался МакГрегор, наблюдая, как Вальтер окончательно перетекает из лежачего положения в сидячее. – И кстати, давно ты в Берлине, чертов упырь?
– Прилетел утром, – хмыкнул его друг, заботливо одергивая кожаную куртку. – И не беспокойся, Франк уже удосужился оставить мне сообщение и передал твою реакцию на Сабрину. Но он опоздал, она и без того не поладила с Марой, пришлось передать ключи ребятам на следующий же день.
– Какого черта? – Филипп доходчиво показал другу кулак, но Вальтера это ничуть не впечатлило. Он поднял руку и помахал в воздухе пухлыми, но крепкими пальцами. В нем было ощущение скрытой, ленивой силы; некой критической массы, способной к взрыву лишь тогда, когда уже невозможно будет терпеть давление.
– Боевое ранение. Пришлось передать заботу о твоем звере первому из Ангелов, кто попался мне у больницы. Прости, я честно не думал, что ты настолько разозлишься. – Вальтер обошел скамейку и не слишком надежно, но с заметным удовольствием взгромоздился на ее спинку с другой стороны. – Но после того, чему только что был свидетелем, могу понять.
– И что же ты можешь понять? – со вздохом отозвался Филипп, окончательно расставаясь с деревом и сделав шаг к другу. Он остановился практически рядом, так, что светлые глаза Вальтера, сидящего на скамейке, и его собственный взгляд оказались на одном уровне. В умных, проницательных глазах друга светилось затаенное веселье. – Я пока что сам ничего понять не могу.
– Кто эта девочка, Фил? – Вальтер пошевелился на скамье в тщетных поисках удобной позы; он не отличался худощавым сложением, но самодовольно игнорировал всех, кто осмеливался ему на это указать. Осмеливались немногие: Вальтер не только слыл самым умным из развеселой банды байкеров, но и обладал некой аурой уравновешенности без налета вызова: цепляться к нему просто ради того, чтобы задеть, не хотелось совершенно. Была у него и еще одна особенность – друг Филиппа был одним из немногих Ангелов, у кого была своя жизнь, никоим боком не включающая развлечения бородачей в коже.
И этим они с МакГрегором были похожи – поэтому и дружили. Впрочем, Вальтер, в отличие от Филиппа, никогда не отказывался считать себя Ангелом и с упорством, достойным лучшего применения, участвовал в байкерских сходках и локальных войнах. Что, собственно, и оказалось причиной того, что опеку над Марой пришлось передать опальной бывшей подруге Филиппа, о которой МакГрегор предпочел бы не слышать лишний раз.
– Габриэль Стерре. Я ей помог. – Филиппу было сложно подобрать слова, чтобы описать то, что произошло между ними за эти три дня, и недоверчивый смешок Вальтера ясно показал, что тот думает о подобном объяснении.
– Помог. Ну да. Значит, это был поцелуй благодарности? – друг Филиппа не удержался от буквально просящейся на язык подковырки. – Мне так не показалось… и, честно, ты встречал среди наших девушку, которой было бы