Когда миракль закончился, среди зрителей возникло брожение – многие решили уйти. В этом броуновском движении Цоллерны попытались подойти поближе к сцене. Артур, засмотревшись на уходящих за кулисы сарацинов, случайно наткнулся на инвалидную коляску.
– Извините… – смутился он, – вам помочь?
– Спасибо, – надтреснутый звук резко выпрыгнул из горла, заключенного в толстую жесткую повязку. – Мне плохо видно, не могли бы вы иногда пересказывать то, что происходит на сцене.
– Конечно, – негромко ответил Артур, – но, давайте поручим это моему брату, у него лучше получится.
– С удовольствием, – улыбнулся Роланд; такую его улыбку Артур звал для себя улыбкой наблюдающей кобры. – Здравствуйте! Вы один, мсье Дориан? Роланд фон Цоллерн, к вашим услугам. Мой младший брат Артур. Мы вам поможем выбраться, когда все закончится. Ну а пока – моралите. Очень интересный жанр! В нем действуют не люди, а отвлеченные понятия, аллегории, а в более поздних произведениях – типы. Но… что это? Это вообще не по правилам! Они решили не произнести ни слова? В общем, чушь, никакое это ни моралите! Видимо, по их мнению, поучительного содержания достаточно…
– Роланд, тебя просили пересказывать, а не возмущаться! Я же тебе сразу сказал про реконструкцию, вот и расслабься! – Артур был доволен, что ему удалось «куснуть» брата.
– Итак, «Господин и слуга». Вижу знатного дворянина, он облачается в латы, ему выводят коня, заметьте настоящего, этот железный хлам на него взгромождается и едет, вернее, топчется на месте и делает вид, что едет. Сзади к нему подкрадывается оборванец, однако, смелый малый – подойти сзади к лошади! – и пытается что-то стащить из седельной сумки. Рыцарь хватает его, надевает ему веревку на шею и приказывает идти с ним. Эти, как и в миракле, тоже отправляются в крестовый поход. Слуга начинает делать пакости – тайно выливает весь запас воды, отвязывает коня, тот уходит и его задирает медведь, ненастоящий и очень забавный. Хозяин бранит слугу, но прощает. Вот они возвращаются, все на той же лошади, кстати, видимо, у лошади, как у кошки, есть какой-то запас жизней. Приезжают к даме, наверное, невесте рыцаря. Она их принимает. Наступает ночь. Слуга подает господину кубок, тот выпивает и засыпает. Слуга тихо уходит. О! Теперь он в своем настоящем обличье – это дьявол! Он приходит к девушке и соблазняет ее. Рыцарь просыпается, видит, что слуги нет, идет искать его. Заходит к невесте, видит счастливых любовников, вытаскивает меч, хватает слугу и убивает его. Девушка бросается на колени, моля о пощаде, но он в ярости убивает и ее. Все! Финита ля моралите! Ах, нет! Это не конец! Он сам становится дьяволом! Мимо его дома проезжает король, видит рыцаря, причем, не замечает, что это дьявол, приказывает ему быть в королевской свите, рыцарь-дьявол- слуга обворожительно улыбается своему новому господину и зрителям. На этом все!
Артур во время представления даже не взглянул на сцену. Все его внимание было приковано к Дориану – он наблюдал за сменой мимики, движениями рук, спрятанных