Мария наивно думала, что и люди в таких домах должны быть чистые и ясные, ласковые, как теплый плед из тонкой заморской шерсти, который она однажды потрогала в квартире управляющего кирпичным заводом.
Поэтому, когда молодой барин из приезжих инженеров прикоснулся к ее щеке чистой, теплой и нежной рукой, ей показалось, что и эта рука, и этот инженер – такие же мягкие и добрые, как тот плед, и что отныне ее жизнь станет такой же прекрасной, как эти освещенные электричеством городские квартиры.
В глазах Марии барин выглядел странно, как-то не по-русски, – рыжий, с толстыми оттопыренными губами и длинным носом на вытянутом лице. Само лицо очень белое, но вокруг носа смешные конопатки. Одежда дорогая, но несвежая, словно у него не нашлось времени переодеться. Мария в тот день помогала на господской кухне – собралось много гостей, и кухарка одна не справлялась. Когда молодая женщина вымыла и вытерла посуду, расставила все по местам и собралась уходить, из залы донеслась музыка. Кто-то играл на скрипке.
Мария никогда раньше не слышала музыки, кроме старой гармошки, под которую в деревне пели на праздниках и свадьбах похабные частушки. Она тихонько подкралась к двери в залу.
Музыка будто рассказывала своим языком те самые потаенные мечты Марии. О том, как двое любят друг друга, как им хорошо вдвоем, когда нет ни вины, ни стыда и можно просто смотреть на любимого человека и испытывать такое острое, непереносимое чувство счастья, что понимаешь, что лучше этого мгновения уже ничего и никогда в жизни не будет.
Вдруг зазвучали новые, низкие ноты. Молодой женщине показалось, что это угроза, словно что-то хотело напасть, убить это счастье, эту красоту. Мелодия стала быстрой, звуки сталкивались друг с другом, как два лезвия.
А потом скрипка заплакала – о том, что счастье умерло и больше никогда не вернется. Что от любви осталась только эта музыка.
Мария не смогла стоять, прислонилась к стене, закрыла глаза, из которых текли слезы.
Вдруг она услышала:
– Милая, что с тобой? Тебе плохо?
Молодой человек, одетый по-господски, принялся вытирать ей слезы платком.
Тут он и коснулся ее щеки своей рукой. Марию как током ударило.
– Простите, барин. Я уйду сейчас.
– Погоди, тебя зовут как?
– Мария.
– А меня Матвей. Ты почему плакала? Тебя обидел кто?
– Нет, барин. Это из-за музыки. Мне идти пора.
– Да какой я барин! Я Матвей, говорю. Так пошли вместе – мне тоже пора.
Они бродили по ночному Ачинску всю ночь. Он оказался сам из бедных, из Белоруссии. Выучился в Москве на инженера и, несмотря на молодость – всего на пару лет