За решёткой. Криминальный роман. Григорий Синеглазов

на Борю пришла квитанция, что ему открыли счёт, и теперь там уже лежало десять тысяч рублей. Как распоряжаться деньгами, Боря уже знал. Видел, как это делают другие. Две тысячи в месяц нужно выделять на общее, две тысячи на семейку, а всё остальное на себя. Но семейка Борина ни в чём не нуждалась, так как художнику Саше ежемесячно приходило с воли по девять-пятнадцать тысяч рублей, Дрон сидел уже больше года, и был упакован по самое не хочу, а Колсан был человеком скромным. Ему приходило две тысячи рублей в месяц, половину из которых он уделял на общее, а себе покупал только стиральный порошок, мыло и зубную пасту. Поэтому Боря решил, что на семейку ему можно и не выделять деньги, тем более никто из его семейников и не настаивал.

      – Не считай цыплят, пока не вылупились, – посоветовал Боре Саша-художник. – Когда женщина-ларёк придёт принимать заказы, тогда сделаешь заказ, а пока я бы тебе советовал распустить свитер на дорогу, а всё что у тебя есть убрать в баул, раз уж тебе сумка пришла. Носки себе поменяй, оставь три пары, остальное кинь на общее. Хотя нет, одну пару носков себе на дорогу оставь, мульки передавать.

      – Правильно тебе живописец советует. – Вмешался Бур в разговор. – Не всем дачки такие, как тебе заходят. Ты уже видел людей, у которых вообще никого нет, их тоже греть нужно. Так что, придёт тётя-магазин, тогда и закажем, а пока не думай, на что тратить, убери себе в баул квитанцию, да поспи перед дорогой.

      Естественно Бур знал о происшедшем прошлой ночью, о том, как мешали настраиваться дорожникам уфсиновцы. На продоле об этом сегодня целый день галдели. Ждали, что скоро так называемый шмон будет. Вот так каждый день в Бутырке насыщен событиями, которые на воле умещаются разве что в пять дней, а то и в целую неделю. Правильно поётся в той же песне, которую Боря слышал в комитетовской газели «здесь день идёт за пять, седеет голова».

      Когда события одной отдельно взятой ночи уже забылись, и Боря полез на решку настраиваться с девять-семь, неожиданно Барсук объявил «Красную поляну». Открылся глазок, и оттуда раздался голос продольного старшого:

      – Пахомов.

      – Да, старшой, – испуганно ответил Боря. Он уже было подумал, что его спалили за ночным занятием. Чего так сильно опасался Бур. Однако, голос старшого смягчился, и он дружелюбно произнёс:

      – С утра будь готов. Поведут на свиданку в десять часов.

      – Хорошо, старшой.

      Опасения оказались напрасными. Его всего лишь предупредили, что с утра поведут на свиданку, то есть надо после дороги быть готовым «слегка» к выводу из хаты. «Там разговоры прослушиваются и записываются – предупредил Борю смотрящий. – Лишнего не говори. Во-первых: следаку могут передать запись разговора на свиданке, а во-вторых: если скажешь, где чего лежит у нас в хате, может сюда администрация зайти, отметут. Конечно, это всё не сразу узнается, но если узнается, что по твоей вине здесь что-то пропало, запреты какие-нибудь, будешь должен восстановить. Не восстановишь, поедешь в шерстяную хату, объявим тебя ломовым, до зоны можешь не доехать,