– Если не ошибаюсь, ты утверждал, что здесь – не по службе, – тон голоса его не изменился ни на йоту.
– И это святая правда, – ответил я. – Но кое-кто в Аквизгране попросил меня об услуге. И изучение дел весьма помогло бы в ее исполнении.
– На чьи же дела ты хочешь взглянуть?
Я знал, что этот вопрос раньше или позже прозвучит. Но все еще не мог определиться, как на него ответить. А поскольку молчание затягивалось, то я принял решение.
– Если посчитаешь это необходимым условием, чтобы допустить меня к делам, я назову имена. Однако искренне признаю, что не хотел бы того делать… Могу лишь заверить, что людей этих в Аквизгране нет.
– Что ж… – задумчиво взглянул он на меня. – Не вижу причин для отказа. Я слыхал, что ты – человек, достойный доверия.
– Я лояльный инквизитор, – ответил я ему. – А дело это не касается Инквизиториума напрямую. Будь иначе, я не преминул бы посвятить тебя во все подробности.
Он кивнул, принимая мои слова к сведению.
Понятное дело, я хотел взглянуть на дела, касавшиеся трех людей при дворе императора, которые столь неожиданно сошли с ума. Заремба, правда, утверждал, что сие не важно для задания, но я предпочитал прислушиваться к собственной интуиции. Я не сомневался, что дела тех людей находятся в Инквизиториуме, поскольку Святой Официум совершенно справедливо полагал, что немного есть вещей более важных, нежели знание о людях. Конечно, мы собирали информацию лишь о тех, кто обладал весом в обществе или мог заинтересовать инквизиторов. И я был уверен, что найду сведения о всех людях императорского двора. Конечно, мне предоставили бы доступ лишь к части дел, но я не сомневался, что информация о лекаре, конюшем и чашнике не подпадала под клаузулу секретности.
– После обеда попрошу провести тебя в тайную канцелярию, – сказал Айхендорфф. – Взглянешь, что да как. И сам убедишься, насколько хорошо там у нас все устроено.
Глава аквизгранского Инквизиториума был совершенно прав. Когда я добрался до канцелярии и осмотрелся, то увидел, что все документы рассортированы по алфавиту. Я нашел интересовавшие меня – и, увы, разочаровался.
Там не было ничего, что могло бы пригодиться. Ну какое мне было дело до того, что Клюзе любил развлекаться с малолетними служанками, Хильдебрандт не пил ничего, кроме травяных отваров, а Тахтенберг сердечно ненавидел своего брата, который отбил у него невесту? Бумаги же были наполнены именно такими подробностями. О том, что Клюзе на пьяную голову заявлял, будто не сыскать большего сборища негодяев и воров, чем кардинальский конклав; о том, что Хильдебрандт решительно противился вере в благо лечения пиявками; о том, что Тахтенберг как-то сказал, будто его гнедок обладает большим разумом, чем канцлер Его Императорского Величества. Однако ничто не указывало, чтобы этих троих связывало хоть что-то, кроме единственного факта: все трое были верными слугами Светлейшего Государя. Также ничто не объединяло их с канцлером, если не принимать во внимание