– Нет-нет, ничего,– пролепетала она срывающимся голосом.
Тут девушке пришло в голову, что похоронка на мальчика с синими глазами вряд ли придет сюда: ведь Кира ему никто. Пока никто. Похоронку получили бы родители.
От сердца сразу отлегло, и Кира с живым вниманием уставилась на Симу.
– Тут такое дело: у моего мужа родственники в поселке под Москвой. Так вот, там у них одна женщина меняет картошку, лук на всякое шмотьё. Может, съездим? А там, глядишь, и молочком с яичками разживемся.
Кира почувствовала, как в полупустом животе, где плескался только чай, сладко заурчало. Она прикинула, что можно было бы отдать за картошку. Они с матерью и до войны жили не слишком богато, а уж теперь…
Разве что… выпускное бардовое платье с блестками? Она так ни разу его и не надела. И у неё не останется ничего праздничного. Совсем ничего. Что же она наденет, когда война кончится, синеглазый мальчик вернется и они пойдут на танцы?
– Спасибо, но мне нечего менять,– решительно ответила Кира.
Но Сима была не из тех, кто легко отступает.
– Ну и что! Мне поможешь. Я одна не дотащу. Да и веселее вдвоем. А я с тобой поделюсь.
«Ох уж эта забота обо мне,– подумала Кира.– Не так, так эдак, но все же накормит!»
Она с благодарностью посмотрела на Симу. Соседка приняла это как знак согласия и поспешно затараторила:
– Да тут совсем недалеко. Станция «Фабрика».
– А это не там, где…
– Что ты!– уверенно оборвала её Сима.– Фашистов так близко не подпустят!
И все же Кира сомневалась. Послезавтра обещали дать выходной, и она уже предвкушала, как с утра растопит печь, заварит чай, раскроет тетрадь и целый день будет писать о той девушке из будущего- мира, где все счастливы, потому что нет войны и весна. Кире вовсе не хотелось срочно менять планы, вставать спозаранку, по холоду и темноте на перекладных добираться до деревни, а потом тащиться с неподъемными мешками назад.
Кира была голодна, но мысль о том, что рассказ придется отложить на неопределенный срок, терзала её гораздо больше голода.
– Я подумаю!– обещала девушка Симе.
***
Ужинали молча. Муж хмурился, но когда Аля спросила, не хочет ли он добавки, благодарно улыбнулся и с нежностью посмотрел на неё.
Накладывая новую порцию макарон, Аля подумала, что сейчас она выглядит как на агитплакате о счастливой советской семье. Круглый стол с цветастой скатертью, розовощекий жизнерадостный мальчик болтает ножками, а красивая женщина в нарядном переднике с улыбкой подает тарелку мужу.
После ужина муж ушел курить на балкон. Пока Костик возился с соседской кошкой, Аля вышла к мужу.
Он стоял, наклонившись вперед и облокотившись о перила. Вдалеке виднелся тот самый парк, где они сегодня гуляли с Костиком. Теперь там горели фонари, хотя было еще достаточно светло, и доносилась музыка с танцплощадки.
– Завтра дадут премию.
Аля вздрогнула. Муж оставался неподвижным и, казалось, эти слова произнес не он,