Вот так всегда, как и любое неодолимое, на первый взгляд, препятствие рушиться пред твёрдым натиском, так и проблемы потихоньку утратили свою тяжесть, стоило только тщательно всё взвесить. Но настроение кровавой кройщицы не стало лучше, душу, равно как и сам чертог, обложили тени прочих невесёлых дум, а память, освобожденная от прочих забот, воскресила увиденную расправу, произошедшую руками названного племянника.
Хватит! Решительно сказала самой себе Хортдоттир, стиснув ладонью лезвие меча. Кровь из распоротой ладони потекла на пол, словно печатью ложась на решимость Сольвейг. Хватит! Беззвучно повторила она, преодолевая страхи, порождённые неведеньем. Еще не рассветет, а она вперёд прочих дел возьмёт за бороду Фиральдера, крепко так возьмёт. Цверг хоть и не напрямую, но был как-то замещен в этой темной истории, да и появился он в городище аккурат вместе с Вестницей скорби.
Вызнав все, что сможет от говорящего с духами, кровавая кройщица направится к жрице Хель и там припрёт к стенке обоих, что помощницу смерти, что Адульва. Пора уже раскрыть им свои тайны, какими бы те не были страшенными. Кивнув про себя и облизав кровоточащую ладон, кюна не без удивления заметила, как в зале, словно навья, тихо и не заметно объявился старый трэл Рунольв, завозившийся с разведением вконец погасшего очага. Долгими же были её раздумья, ведь напрочь оказавшийся от предложенной свободы верный слуга начинал разводить пламя ровно за час до рассвета.
– Рунольв, сыщи где тряпицу руку обвязать да на зуб чего кинуть, чёт я засиделась, аж кости занемели, – встав с кресла и потянувшись, Сольвейг убрала меч в пустующие ножны. – Да и баню надобно стопить, – глубокомысленно заметила правительница, пару раз взмахнув руками, разминая затёкшие плечи, ухватив бьющий от стеганки под бронёй конский дух, способный не хуже меча сразить вражину.
– Всё исполню, госпожа, – поклонился трэл, у которого и вольные гости ходили смирно. А уже в следующий миг бегом устремился за своей кюной, рванувшей в сторону клетей, из которых, пробуждая всех домочадцев, донёсся пронзительный визг Бергдис.
Ещё не миновав дверей, Сольвейг, успевшая полюбить обиженного асами ребёнка, ещё ни разу не подавшей громкого голоса, не то что бы крика, столкнулась с толком не отошедшей ото сна Аникен и уже вместе они, ни дать ни взять, штурмуя ввалились в клеть, залитую предрассветным мраком. Следом показался