Первыми свидетелями огненного зарева на дальнем конце городища стали мириады усыпавших ночной небосвод звёзд, делящие бескрайний простор с нарождающейся луной, неотрывно преследуемой голодным Хати – братом Сколля. Следом увидели и люди, уже собиравшиеся отходить ко сну. Со всех концов городища жители бросились к колодцам, таща полные кадки к пылающему подворью. Вот только заливали и засыпали снегом лёствёртцы больше сараи, полные добра, да наскоро отворённые хлева, выпустившие взбесившихся ужасом овец и коров. Мало, очень мало пролито воды было в сторону плюющегося искрами трещащего дома всем знакомого хозяина. А когда, натужно ухнув прогоревшими несущими столбами, завалилась крыша, погребая под собой тайну Адульва, наскоро забросали тухнущие остовы стен снегом, да и разбрелись по домам, кряхтя под весом тяжелых тюков шерсти, ведя в поводу спасённый из пожарища скот.
– Бесславный, но достойный Олава конец, пусть поклонится от меня госпоже Хель, – тихо сказал Вагни, вместе с Сольвейг глядя с высокого крыльца ярлова дома на затухающее вдали пожарище.
– Видать, не угодил тебе чем? Скидку на пряжу не дал? – чуть злобнее, чем следовало, спросила кюна.
– Нет, не в скидке дело, над детишками издевался, – посуровев непривычно лицом, устало сказал торговец и низко поклонившись, направился к своему очагу, бросив на последок. – Как решишь чего на счёт Эгировых рёбер, дай знать.
Позже, зайдя на обширное кузнечное подворье не знающего покоя большого горна, по одному из многих сотен ярловых дел, кюна спросит своего друга Бруни о Вагни хорьке. А тот про всё и про всех всё знающий, по долгу своего дюже востребованного людом ремесла, ответит, что со всех сторон хитрый купец особую страсть имеет к скупке детей, а когда она, обмерев лицом, сожмёт кулаки на волчьих оголовках мечей близнецов, поспешно смирит Сольвейг, поведав длинную историю.
Как оказалось, Вагни, чей род лебединой дорогой переселения оказался в фьордфьёлькском ярловстве, каким-то злым роком, сплетённым обиженной Норной, ещё в детстве и сам оказался в трэловом услужении у жестоких хозяев Сэконунгов, захвативших одну из трёх ладей переселенцев, остальные на силу отбились. Весь его род, обжившийся на новом месте, уже давно простился со сгинувшим родичем, упросив за его дух Асов. Ан нет, ошиблись, вот ведь диво, объявился потерянный сын зим через десять, да как! на собственном пузатом Кноре, да с командой и добром. Зажил, стал торговать, причем, ой как успешно, многие пытались узнать, что за путь прошел обласканный Асами паренёк, да никто не вызнал, мог только гадать.
Странно только то, что никто и никогда не видел Вагни без длинного рукава рубахи. Ходили по первости толки, что мать его, единожды не нарочно увидав следы Вьюрда, пройденного им в детстве, легшего на тело печатью шрамов, чуть дара речи не лишилась, поседев головой. Хорёк никому и ничего не рассказывал,