– Что это значит? – опешил принц. – Я нахожу ваш вагну безупречным. Хотя, безусловно, отдельные выражения и могут произвести в известном смысле удручающее впечатление, однако же если исходить из…
– Правильно, я-то у тебя тоже кой-какие слова не понимаю. Вот только говоришь ты – по-русски. Кучеряво говоришь.
– «По-русски»? Мне впервые доводится слышать это понятие.
– Услышишь, – с кривоватой ухмылкой пообещал сударь капитан. – Не будь я Немец. А часы – подарю. Потом. Пока самому нужнее.
Кави, и без того испытывая лёгкое головокружение, вызванное откровениями последнего времени, почувствовал, что снова краснеет. Наручные часы невероятно тонкой работы произвели на эльфа чрезвычайное впечатление – хотя впечатление это он, разумеется, попытался скрыть. Парадный чёрно-серебряный камзол с укороченными рукавами…
Он принудил себя встряхнуться.
Этот человек читал его подобно развёрнутому свитку… что же; в такие моменты действительно можно поверить, будто сударь капитан есть глубокий старик, познавший всё и повидавший вся.
– Не тушуйся, – неожиданно мягко сказал Немец.
Юный Кави, давно освобождённый от пут и с великою заботой пристроенный на импровизированном хвойном ложе, застонал и приподнял растрёпанную голову.
Глава 5. Леонкавалло
Мальчишка шагал с предельно независимым видом, достаточно быстро, чтобы продемонстрировать свою способность оторваться от них в любой момент. При этом он всё время останавливался – то поправить идеально подогнанный колчан, то подтянуть мягкие охотничьи сандалии, сидевшие на ногах как влитые.
– Он же эльф, сударь капитан. Разумеется, он слышит нас.
– Ты был дурак дураком, – осуждающе сказал Немец, как будто этим глубокомысленным замечанием хоть что-то можно было исправить.
– Увы, в этом возрасте никто из нас не отличается ни глубиной ума, ни изысканностью манер.
Да, подумал капитан. Крепко Кави проняло, раз не спорит даже.
Хотя оно понятно: ты бы на сорок-то лет провалился – посмотрели бы.
Хотя ты и провалился… чёрт ногу сломит в этом всём.
– Кави! – снова окликнул капитан. – Молодой!
Молодой Кави подчёркнуто проигнорировал обращение.
– Я и сам далеко не стар, – заметил Кави-старший таким тоном, словно сомневался в необходимости этого замечания.
– Ты уверен, что прошло сорок лет?
– Ему… мне… однако же! Ну да пусть «мне»; мне сейчас сорок один. По людским меркам это… – принц поколебался, – около шестнадцати. Да, полагаю, сия оценка верна в достаточной мере.
– Тогда понятно.
Хотя и до этого было понятно.
Вообще – всё было понятно.
Непонятно было, что с этим «всем» делать.
– Куда его понесло-то? – спросил Немец.
– Он идёт к гробницам.
Ответ прозвучал уверенно – правильно: