Жрица Нингал затаенно неодобрительно посматривала на новую жрицу Ишхары, но жрецы (не говоря уже о слугах и моряках), иной раз позабыв обо всем, неотрывно пялились на почти смертоносно прекрасное лицо красавицы. Ярко-малиновые, необыкновенно четкого очерка, остро-красивые губы у нее!
Довольный легким отплытием и благоприятным днем Балишан встал возле левого борта и, сложив руки на поясе, стал глядеть на скользящие быстрые воды большой реки-кормилицы, на проплывающие мимо стены дворцов, башню Этеменанки, крыши знаменитых храмов, тянувшиеся вдоль восточного берега. Затем Балишан увидел, как приблизился квартал Литаму, показался конец городских стен. Затем судно проплыло мимо Нового Канала, пригородов, мимо места переправы на западный берег, откуда дорога вела в Дильбат и Барсиппу – там богу Набу построен огромный зиккурат и прекрасный нижний храм Эзида.
Затем по обеим берегам неторопливо потянулись пригороды, зеленые сады и поля, всюду среди них виднелись дома земледельцев и вавилонских богачей. Балишан засмотрелся на всё это, а потом глубоко вздохнул – так приятно скольжение судна по гладким водам в освежающе веющей прохладе.
Разгар дня, разгар летней жизни. Вон, под густой, шелестящей кроной платана – дом земледельца; во дворике видны мулы, нагруженные корзинами с зерном, люди суетятся вокруг, а там дальше за полем по дороге движется большой караван, и кто-то впереди едет на колеснице в алой накидке…
Между тем тонкий и толстый жрецы, сидя рядом, дружно обсуждали проводы и жаловались главному жрецу:
– Жрецы Х. и Х. не очень громко желали тебе счастливого пути, достопочтимый Мардукшаддин! А жрецов из храма Адада вовсе не было среди провожающих!
Мардукшаддин, плывший с важным поручением от высшего жречества Города, шевельнул тяжелыми веками, окаймленными густой каймой длинных ресниц, лениво приоткрыл глубокую черноту глаз. Их сонной красотой взирая на речную даль впереди, неторопливо и торжественно изрек:
– Боги благословили мой путь – миссия моя будет успешна, несмотря на происки всех завистников и недоброжелателей!
– Я уже несколько раз плавала в Ур, – объявила всем молодая жрица Гулы, обмахивая лицо розовым душистым платком.
Жрица Нингал недовольно посмотрела на красавицу. Умная, та ответила ей насмешливо безмятежной улыбкой.
– Я пить хочу, – заявила она своей старой, преданной рабыне: готовно стояла возле нее в темно-красном хитоне и бордовой головной повязке. Служанка тотчас склонилась над корзиной и, из кувшина налив доверху бокал, подала прохладное и сладкое питье своей госпоже. Жрица мелкими глоточками принялась пить напиток, и враз замолкшие жрецы вновь мечтательно и жадно уставились на губы красавицы, прильнувшие к краю кубка.
А Жрица Нингал с гордостью