Пятнадцатое воплощение. Исторический роман. Тамара Ла

только что начала сменяться жарким летом. Вскоре пересохнут ручьи, несколько месяцев не будет дождей, и начнется сбор ячменя и летнего раннего винограда.

      Таллат остановилась между плотных стен двух шатров. Немедленно к ней подошел человек, низко поклонился и слегка развел края ткани, накинутой на его голову и скрывавшей его лицо. Чеканное лицо Арешата появилось перед Таллат. Его стройное молодое тело и повелительную осанку никак не мог скрыть грубый и темный плащ погонщика верблюда.

      Таллат смотрела на воина со свойственной ей сияющей ясностью взора. Горячими черными глазами взглянув в ее светоносное лицо, Арешат в низком поклоне вновь нагнул голову, негромко воскликнул:

      – Госпожа, я приехал за тобой!

      Стоявший позади Балишан загораживал их обоих своей широкой фигурой в длинной одеянии, испещренном ярко желтыми и лиловыми полосами.

      – Ты приехал с персидскими послами? – спросила Таллат.

      – Нет, госпожа! Я приехал за тобой сам по себе! К тому же я привез тебе послание от жрецов Вавилона. Жрец Мардукшаддин знает, как я предан тебе.

      – Почему они дали послание именно тебе?

      – Царь Царей хочет собрать войско в поход лишь на следующий год, но я не мог ждать столько времени! Я собрался сразу ехать спасти тебя из плена! Я сказал, что собираюсь проникнуть в македонский лагерь, чтобы спасти своего брата. Случайно вавилонские жрецы узнали об этом и дали мне послание к тебе – вот оно!

      Балишан взял у Арешата кожаный сверток, распечатал его и подал прочесть Таллат. На священном храмовом языке – на языке шумеров, – самом первом языке человечества, как уверенно утверждали знатоки древней истории, – жрецы храма Набу призывали Таллат немедленно спешить в Вавилон и готовиться к предстоящему ей очередному Посвящению. Всего несколько тайных слов-знаков стояло в письме, недоступных пониманию других. Внизу послания – печать нерушимой клятвы, связывающей круг посвященных и избранных.