– Вагалейкум ассалам! – отвечал джигит и протянул руку.
– Здесь твоя чашка, старик, здесь! – сказала мама, указывая на место во главе стола.
Я, решив, что отец простил меня, что джигит ему понравился, стала смотреть на него с улыбкой. Взгляды наши встретились.
– Ты чему радуешься? – сказал он мне. – Думаешь, хорошее дело сотворила?
Мама поспешила отвлечь его:
– Пей чай, пока не остыл.
Снова установилась тишина.
Заговорил джигит:
– Простите, – сказал он, – в Оренбурге я проездом. В театре места с вашими сыном и дочерью случайно оказались рядом, и мы разговорились. Вот и решил я зайти к вам и засвидетельствовать своё почтение…
Отец не нашёлся, что сказать.
– Спасибо, спасибо, – сказала мама. – Для гостей дверь наша всегда открыта. – Гость наш доктор, – объяснила она отцу. – В Туркестане, оказывается, нашли какой-то камень, который помогает от всех хворей. Они везут его, – сказала она, пытаясь вовлечь отца в разговор.
Отец единым духом проглотил свой чай и резко протянул чашку мне, отчего она чуть не опрокинулась. Я наполнила чашку. Отец заговорил, и голос его звучал глухо.
– Что ж, хорошо. Выходит, такому учёному человеку дозволено в театре сбивать девушек с пути? Учителя ваши этому вас учат?
– Да ведь не было такого, старый! – вступилась мама.
Руки мои задрожали. Я не успела вовремя закрыть краник самовара и обварила пальцы. Джигит снова покрылся пятнами.
– Я живу среди русских… – начал было он, желая оправдать своё желание сблизиться с мусульманской семьёй, но отец не дал ему договорить.
– Живёшь среди русских, так и живи! Мало, что ли, у них баб?.. Потаскухи перевелись, что ли?.. А уж коли ты мусульманин, так нечего мусульманских девушек совращать…
– Простите… – джигит снова сделал попытку вступить в разговор.
Отец опять перебил его и понёс настоящий бред! А под конец заявил:
– Да ещё среди бела дня без всякого стыда в дом заявился! Этакое позорище!
– Почему бы мусульманину не прийти в дом к мусульманам? – сказала мама, пытаясь смягчить слова отца. – Разве все мы не дети одних прародителей?
Отец начал орать, теряя контроль над собой. Джигит не раз пытался объяснить что-то, отец не слушал его. Мне стало жаль доктора. Было стыдно за отца… Чтобы как-то помочь гостю, спросила:
– Вам налить ещё?
– Спасибо, спасибо, – сказал он, поклонившись.
Отец побелел от злости. Рука, в которой он держал чашку, дрожала. Глаза мои наполнились слезами. Джигит прошептал молитву, провёл ладонями по лицу и встал.
– Спасибо за гостеприимство. Я побеспокоил вас, прошу прощения!
Отец не ожидал этого.
– Садись, выпей ещё! – сказал он неуверенно.
– Спасибо…