Эльфик. Да, но и вы первый раз.
Гнилль. Да нет же! За игру-то ведь это второй кон. Ну, вот. (Скачет дальше.) Раз, два, три! Ах… Ух!.. Передышка. Да, да. И снова: раз, два, три! Здесь опять отдых. Ведь это уже второй кон. Ну-ка! Раз, два, три… (Случайно задевает ногой портсигар и выбивает его за пределы классиков, быстро подбирает и кладет в последний квадрат.) Все! Попала в масло! Я выиграла, выиграла, выиграла! Да, да! Я, я выиграла!
Эльфик. Вот и нет!
Гнилль. Нет, выиграла!
Эльфик. Но вы же рукой положили. Подняли и положили. А надо было ногой подбить.
Гнилль. Нет, нет! Ведь это второй кон, понимаете? Правила очень строгие.
Эльфик. Да-а? Ну, может быть. Правда, мне помнится как-то не совсем так, но…
Гнилль. Будем теперь чай пить? Да, чай.
Входит медсестра Джонс и вносит поднос с чаем.
Вот и чай. Я так и думала, что сейчас принесут. Большое спасибо, сестра. Вы очень любезны.
Медсестра Джонс усаживает ее обратно в инвалидное кресло и уходит.
Я выиграла, значит – я мама. Вот. Поэтому, любезный мистер Эльфик, спойте мне, пожалуйста, что-нибудь, пока я буду разливать чай. Да, да. Будьте так любезны. Ту, грустную песню лучше всего.
Эльфик. Ах, пожалуйста, только не ее! Мне, право, не хотелось бы…
Гнилль. Да, да. Ту, грустную. Ну, знаете, там начинается про отважного шкипера, который напрасно держит курс, а потом про китов. Вы ведь помните ее? Вот и спойте. Да. (Расставляет чашки и начинает разливать чай.)
Эльфик. Как вам будет угодно, дорогая леди. (Поет.)
Зря, капитан, средь бури грозной
по звездам ты держал штурвал:
кружится мир, кружатся звезды,
и ветер парус твой сорвал.
Хотел ты тщетно в даль всмотреться,
от соли слепнул, капитан,
волна тебе пробила сердце,
как гарпуны сердца китам!
Погибнет кит в кровавой пене,
а моряку лежать на дне,
где волны в бешеном кипенье
шумят в неведомой стране.
Свой путь моряк определяет,
на звезды должен он взглянуть,
а кит с дельфином твердо знают,
куда держать им надо путь.
(Сбивается.)
А человек пути не знает…
А кит с дельфином знают путь…
А кит с дельфином…
Неправда это! Не верю я. Я всегда говорил, миссис Гнилль, что любовь… я всегда верил, я и сейчас не могу не верить, вы должны признать, что я неизменно придерживался такого взгляда, пусть даже не зная настоящего опыта, ведь у меня – понимаете? – не было случая проверить… О, дорогая, дорогая миссис Гнилль, я никогда не убивал китов, я даже никогда не видел кита и не плавал на корабле, разве только на остров Уайт, к сестре… Но любовь… ведь, конечно же, любовь и есть та звезда, которая никогда не закатится, я твердо верю в это уже давно-давно… о, согласитесь, ведь это правда, ведь любовь и есть смысл и значение… о, скажите же, что она и есть цель и смысл… скажите