«Все еще будет хорошо, точно!.. Значит, и пройду я в премии, конечно, – чего я парюсь! Все будет хорошо!»……………………………………………………………….
Не смотря на весь сумасшедший жар «клубка»… он довольно-таки точно характеризует… действительный омут, в который Костя угодил.
«Как же они могли так поступить со мной?!..
Все это – очень серьезно. Очень, очень серьезно!
Роман, роман… они напечатают? Они сделают это?.. Да, они сделают», – утверждает Костя.
Мысли… почти раболепные? Но вдруг…
Он вскакивает – твари, твари!! – ходит, ходит по комнате: я работал над романом так себя измотал а какая-то тварь которая ничего не написала за всю жизнь хочет прицепиться прицепиться гнида… влезла и не дает дороги… они только пьют кровь и издеваются, говоря, что мне рано…
И Костя останавливается. Неловко говорить об этом, даже мысленно – будто он сам идентифицирует в себе некий комплекс… «Я слишком молодой еще».
Который озвучил Молдунов. Выставляя вперед свое пузо. Костя ходит, расхаживает, изнывая от кислоты и презрения, но потом… всколыхивается воспаленной гордостью, радостью – это как вспышка – навечно остановившаяся в глазах…
ледяная
«Да, мне еще только двадцать четыре… но это ж наоборот хорошо! – вско-лыхи, всколыхи, резиновые прогибания в груди. – С этим романом я прыгнул не по годам высоко! Мне все удалось в нем – поэтому они плетут такие козни, это хорошо, замечательно!..» – воспаленная радость, безумное возбуждение. И он уже заливается истерическим хихиканьем – почти восхищением, маска, ехидная маска на лице, пальцами, пальцами шевелит – «прохвост, какой прохвост Уртицкий. Вот прохиндей, как же хитер! Это ж надо, что учинил!» – хихикает, хихикает Костя.
Но потом смех резко иссякает – цикл апатии.
Во всем теле – тупая, замораживающая боль; полое разочарование – «в моем теле ничего нет? никаких внутренностей?»
II
Приходит мать – с работы, из музыкальной школы.
– Вот что у тебя опять такое лицо осунувшееся, скажи мне? – спрашивает она.
Костя сидит в кресле, мать склоняется над ним, но он не отвечает. Полное, страшное уныние – он смотрит на чернеющее окно.
– Ты знал, на что шел! Сам полез в это болото, так что теперь терпи. Сейчас, понадеялся, что эти бездари тебя пропустят. Смотри-ка! Ты у них раскрылся – они теперь специально сделают, чтоб ты ушел раньше времени.
«Я знал, на что шел? Ах, она еще и не уверена? Я так и не убедил ее, что должен только писать? – крутится в голове. – Все правильно она содержит меня не потому что верит в мое дело а только чтоб я сидел при ней боится одна остаться» – он вскакивает, подпрыгивает на одном месте, кричит:
– Дура!! Ты дура!! Что ты в этом понимаешь? Заткнись! Заткнись!! Дура!! – кричит в крайнем перевозбуждении; не в ярости или ненависти.
– Сам