Начал он свой путь лет двадцать пять назад. (А сейчас ему уже под пятьдесят). Конечно, он точно так же толкался по редакциям журналов, как все остальные, однако хорошо чувствовал зыбкость, шаткость любого суждения о литературе и, стало быть, той первой критики, которую огреб. Ну а отыскивать обходные пути – его конек. Так что он принялся тыкать по журналам и газетам статеечки, критику – то, что брали легче, – оказывать услуги, и чтобы за что-нибудь зацепиться. Чтобы решать и чтобы зависело от него. Постепенно он добился, что на его собственное творчество стали закрывать глаза и печатать. Первая книга рассказов у него вышла в тридцать пять. Позже он издал и вторую, а потом еще роман.
Однако вся критика обходит теперь Уртицкого стороной – даже не смотря на то, что его вещи регулярно печатаются в центральных изданиях; либо коротко хвалит, делая резюме………………………………………………………………………
……………………………………………………………………………………….
Чувствует ли Костя все эти вещи? Конечно! Но с другой стороны, он всецело погружен в творчество, а маэстро направляет и манит новыми и новыми перспективами (Костя ведь знает и видит их; к примеру, очередную премию, где тот нарисовался). Уртицкий – действительно прекрасный стимулятор и покровитель. Здесь они отлично находят общий язык.
Кроме того, Левашову все годы и нужно развиваться – чтоб было, с чего стартовать, а противоречия и болотистость как раз странным образом и настраивают… только на всецелое творчество! И идеализм! – написать так, чтобы разом сказали «ах!» – и о нем узнают все. Уртицкий прекрасно подпитывает все это. Естественно Костя, чем дальше работал, тем больше видел в своем преподавателе наилучший способ к воплощению мечты – не просто добиться признания, но прыгнуть выше всех! Местечковость превратилась для него в ступень, с которой разом можно завоевать мир. Вот почему он много лет сидит возле этого человека – не смотря на то, что тот ничего не делает, а только водит за нос и морочит голову. (Впрочем, Левашов, в то же время, ни в какую не доверяет Уртицкому, конечно! Считая неудачником. И все время чувствует, что тот готов напакостить любому писателю, который расходится с ним во взглядах – литературных или просто жизненных, все равно. И последние годы в Косте все больше и больше копилось недовольство).
«Но теперь-то уж! Теперь-то, когда я написал роман!.. В конце концов маэстро меня продвинет!..»
И они столько знакомы – он надеялся, что теперь все-то достанется ему задаром.
И ведь… он действительно всем пожертвовал ради писательства. И не получил за все годы ни гроша. Но тогда может быть… пойти работать?.. Ну а Костя не хочет работать! Сочетать свое дело с чем-то другим – нет, никогда! Ничто не должно отвлекать его. Поначалу по совету