– Как жестоко! – усмехнулась я и тут же замерла, поняв, что влезла в чужой разговор.
Однако Джеймс и не думал сердиться. Обернувшись, он улыбнулся и поманил меня к себе.
– Учёный должен быть готов к неудачам, – заметил он. – И всё равно иметь смелость отстаивать свои взгляды.
– Я понял, мистер Оруэлл, – кивнул студент, с резко возросшим любопытством глядя на экран.
Я подошла и Джеймс, не беспокоясь о включённой камере, обнял меня за талию.
– Хорошо, Эрик, я жду от тебя доработанный реферат… скажем, недели через три. После этого я направлю сообщение о следующей консультации. До встречи.
– До свидания, мистер Оруэлл, мэм… – расплылся в улыбке студент, и Джеймс отключил связь.
– Как дела? – поинтересовался он, взглянув на меня.
Я молча достала из сумки распечатанный макет приглашения и протянула ему. Пока он рассматривал его, я взглянула на экран компьютера. Все эти термины были мне уже знакомы.
– Очень хорошо… – кивнул он. – Правда, это «Катти Сарк», а не наш клипер.
– Я знаю, но ваши клиперы постигла незавидная судьба. А это – символ нашей с тобой счастливой, интересной и долгой жизни.
– Логично… – согласился он. – Меня всё устраивает.
– Хорошо, я сегодня же передам в типографию списки гостей… – я снова посмотрела на экран. – Скажи мне, почему ты, занимаясь пирамидами, рецензируешь работы студентов об эпохе неолита?
– Потому что это тоже моя тема, – пожал плечами он. – И не только неолит. В университете я преподаю историю первобытного общества от палеолита до железного века. Ты же не думаешь, что кто-то позволит мне читать в Университете курс о пирамидах! Этим сейчас занимаются все, кому ни лень, это благодатная почва для спекуляций и мистификаций, и читать лекции на эту тему разрешают только серьёзным и хорошо зарекомендовавшим себя учёным, которые будут излагать установленные факты и подтверждённые наукой или хотя бы достоверные гипотезы. Культура первобытного общества – другое дело. Здесь не так много возможностей для спекуляций, потому что она не так интересна, по большей части обезличена, поскольку не оставила нам ни имён, ни лиц, ни жизненных сюжетов. И потому читать этот курс так, чтоб заинтересовать студентов, может не каждый.
– Но тебе это удаётся?
– У меня бурная фантазия, как ты знаешь. Я могу из осколков кувшина вызвать души изготовившего его гончара, женщины, носившей в нём воду, и ребёнка, который его разбил. А у студентов по большей части ещё не задавленное реальностью детское воображение, и они с радостью подхватывают эту игру. Они рисуют