Общими силами мне и Тронтхейму удалось остановить собак как раз в ту минуту, когда они намеревались броситься в воду, хоть мы и кричали на них во все горло: «Сасс, сасс» («стой, стой»), так что слышно было на все Хабарово. Наконец нам удалось повернуть собачью упряжку в другую сторону, и она снова пустилась бежать так, что стоило больших трудов не слететь с саней.
Это была беспримерная летняя прогулка, и мы невольно прониклись уважением к силе собак, которые с такой легкостью мчали двоих людей по этой скверной, чтобы не сказать больше, дороге. Очень довольные вернулись мы на судно, обогащенные, сверх того, новым опытом: ведь езда на собаках, по крайней мере вначале, требует порядочного терпения.
Сибирская собачья упряжь замечательна своей примитивностью: всего-навсего толстый веревочный или парусиновый хомут вокруг спины и брюха ездовой собаки, который придерживается на месте куском веревки, привязанным к шлейке (ошейнику), от которой под брюхом и затем между задними ногами идет постромка; эта постромка часто, по-видимому, причиняет собаке беспокойство.
Я был неприятно поражен, узнав, что все собаки, за исключением четырех, кастрированы[117]. Тронтхейм объяснил мне, что в Сибири кастрированные собаки считаются самыми лучшими. Это, однако, расстраивало мои планы, я рассчитывал на умножение семьи во время плавания. Теперь оставалось возложить все надежды на четырех кобелей и на Квик[118] – суку, которую мы взяли с собой в Норвегии.
На следующий день, 1 августа, в Хабарово был большой праздник – Ильин день. Ненцы, ближние и дальние, прибыли со своими оленьими упряжками для празднования этого дня. Вначале они побывали в церкви, потом – все перепились до бесчувствия. Нам непременно нужны были с утра люди, чтобы накачать пресной воды в машинный котел и налить бочонки питьевой водой; по случаю праздника нельзя было найти ни одного человека. В конце концов, пообещав щедрое вознаграждение, Тронтхейму удалось завербовать нескольких бедняков, у которых не хватало денег, чтобы вечером напиться, как подобало в такой день.
Утром в этот день я сошел на берег, отчасти для того, чтобы уладить дело со снабжением водой, отчасти, чтобы собрать окаменелости, которыми очень богата почва, особенно на мысу ниже пакгауза Сибирякова. Затем я отправился на холм, лежащий к западу, у флага Тронтхейма, и стал смотреть на море, нет ли «Урании». Но ничего не было видно, кроме непрерывной полосы моря. Тяжело нагруженный своими находками, вернулся я в Хабарово, где, конечно, воспользовался случаем посмотреть на празднество.
Уже с раннего утра появились женщины в своих лучших нарядах. Яркие цвета, юбки со множеством складок и сборок, косички