Оставалась последняя ночь. Они уже собирались лечь спать, когда раздался громкий стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, в комнату вошел седой экус – мастер охотник.
– С’иликя, ты держишь кари в комнате?! – грозно воскликнул он.
– Но я же его обучаю! – ответила эква.
– Ты знаешь правила, нельзя держать в комнатах кари, а тем более обучаемых, – строго выговорил мастер охотник. – Немедленно отведи его в клетку!
– Это Вам Нифра нажаловалась? – осторожно спросила она.
– Выполнять! – скомандовал экус, так и не ответив на вопрос, и вышел за дверь.
– Это Нифра, она что-то задумала! – пробормотала Селика. – Вот что, я попрошусь спать к дежурной, а ты, если что, сразу зови меня.
– Не волнуйся, Селика, мы ей еще устроим сюрприз, – приободрил ее Серый.
Эква провела своего подопечного на другой конец лагеря, заперла его в клетке и замерла, от волнения не решаясь уйти.
– Волнуешься за свое пари? – спросил Сергей.
– Ты – глупый, я волнуюсь за тебя, – ответила она. – Может, тебя лучше отвести в лес?
– Нет, я вовсе не хочу в лес, ты же знаешь. Лучше принеси ведро с водой и кусок веревки. Я сооружу ловушку на глупых экв, – хитро усмехнулся Серый.
Селика принесла требуемое и с интересом проследила, как он подвесил ведро над дверцей.
– Так что это будет? – поинтересовалась она.
– Если откроется дверь, сначала выльется вода, потом сверху грохнется ведро, и поднимется такой шум, что все сразу услышат, – пояснил Сергей.
Слегка успокоившись, довния ушла в комнату при входе в барак, а он зарылся в подстилку из сена и попытался уснуть.
В эту ночь Серому приснился его бывший начальник. Борис Петрович выговаривал ему за какие-то реальные и выдуманные провинности, вешая на него свои косяки и вину за недоделки других сотрудников. По привычке мозг отключился от словесного потока, воспринимая его как некий фоновый шум, и, приняв виноватый вид, Сергей стал думать на отвлеченные темы. Внезапно что-то в словах шефа показалось странным, и он прислушался к монологу: «А еще ты совершенно не умеешь расчесывать экв. Очень-очень плохо расчесываешь, так что лучше и не берись даже…» Хотя подобные обвинения из уст Бориса Петровича звучали неуместно, Серого больше возмутила их абсолютная несправедливость. Он даже открыл рот, чтобы возмутиться, и в этот момент проснулся.
Приподняв голову, Сергей увидел белую хорнию, стоявшую около клетки.