Демон оглянулся. Машина находилась рядом, но с такими повреждениями ему пришлось бы долго ползти, и до ночи он мог бы не вернуться, а оставаться в темноте вне Машины – жуткая участь. Ещё непонятно было, насколько Машина пострадала во время Шага вперёд, может быть, у неё повредились внутренние механизмы, и не удастся развести огонь, тогда они все останутся без тепла до наступления дня.
Вернувшись взглядом к повреждённой ноге, демон принялся колотить камнем по ступне, ломая сустав. Когда ему удалось сделать это, он придержал руками кости, чтобы те срослись лучше. Ему повезло только отчасти: подвижность вернулась не полностью, но он всё же встал. И начал продвигаться к Машине. Темнело стремительно.
Дойдо закрывало солнце очень быстро, и ветер закономерно крепчал. В ветре в эти моменты всегда появлялось нечто, что заставляло мир, весь мир, даже кожу Конструктора белеть. Почти мгновенно выветривалось любое тепло, и Конструктор выученно боялся этого. Подтягивая висящую плетью, раздробленную, пережёванную Хаосом ногу, заживлённую реактивной регенерацией неправильно и так и оставшуюся совершенно безнадёжной для быстрой починки, он спешил к Машине изо всех сил, но до ночи так и не добрался – солнце померкло совсем.
Конструктор пригляделся: Ювелир только сейчас появился в поле его зрения. Он двигался к Машине со стороны края мира, кажется, на обеих ногах, но также не успевал. Конструктор опытным взглядом определил, что ничем не успеет ему помочь.
Свет почти померк, когда Конструктор заметил на фоне Машины Часовщика. Тот пытался поднять Всадника Хаоса на руки, чтобы занести внутрь, но ничего не выходило: Всаднику начисто снесло кожу и мясо с рёбер Внутренности вывалились, лица больше не было. Всадника просто нельзя было взять достаточно аккуратно, для того чтобы перенести одним куском, а свет померк.
Добравшись до Машины, Конструктор зарычал, заставляя Часовщика пройти внутрь. Тот отказывался и огрызался, но ветер всё крепчал и стал настолько холодным и таким резким, что мысль о том, чтобы провести вне Машины ещё одну лишнюю секунду, заставила Конструктора вгрызться Часовщику в шею и, когда тот осел, волоком втащить внутрь.
Конструктор смог разжечь огонь. Вкопанный в землю запас газа подал горючую смесь на сопла, и очаг занялся, но прогреть помещение изнутри казалось уже невозможным: они слишком поздно начали. Тело Часовщика затряслось в регенеративном шоке, он стал захлёбываться кровавой пеной и рвотой. Опять ошибки. Конструктор закинул его наверх, туда, в тёплый короб из прогреваемой внизу каменной кладки, которая служила одной лежанкой на всех. Там они пережидали ночь. Сам он лёг рядом.
Ветер неистово выл за пределами