– А? На земле?
– Не отпустили тебя!
Поэт криво улыбнулся и, потрясённый, в шоке кивнул со слезами, добавил:
– Я не умер? Не отпустили?
– Ты нужен здесь!
– Зачем? А? Страшно подумать мне…
Юродивый успокаивал:
– Ну что ты, Поэт? Ну что ты, братка? Не плачь, радуйся!
И Поэт несколько раз глубоко вздохнул:
– Да, давай радоваться.
Рядом появилась Мэри:
– Поэт? Любимый!
Поэт притянул Мэри к себе. Она закрыла в объятьях глаза и улыбнулась для поцелуя. Поэт посмотрел на её лицо и улыбку:
– Ангел мой…
– Я не надеялась!
– Здесь надо верить, и только верить, мой Ангел… Ангел.
– Это ты Ангел мой! Люблю, люблю! Я обожаю тебя! (Она взяла его лицо в свои руки и бесконечно целовала.)
На Поэта накинули тулуп, и все обнимали его, благодарили, фотографировались с ним, снова обнимали его (и вместе, и по очереди), целовали, кричали от радости. Праздник был у людей! Будто раньше им не хватало кислороду, а теперь дали навалом его – дыши всласть, радуйся и живи. И все, кто был в храме и каялся, молился и пел, были в восторге от Благодати! И светились от счастья!
Когда люди немного отошли от потрясения, Художники весёлой толпой повели дорогих гостей за большой стол. Поэта торжественно несли на руках – он был ещё слишком слаб. Мэри нежно поддерживала голову любимого и, счастливая, постоянно наклонялась и целовала его. Вошли в трапезную, встали у большого стола, помолились перед обедом (суп и пельмени) и закусили. Все были счастливы! Девушки пили кагор, и Мэри выпила с ними. Юродивый был фантастически счастлив, и радостно всех обнимал, и кричал на весь стол, а все ему вторили.
Среди всеобщего ликования Поэт поднялся и сказал:
– Друзья, братья и сёстры! Что видели сегодня – сберегите в сердце своём, идите в храм и отдайте Богу что вы должны; и не говорите об этом неверующим, ибо затопчут; не хвастайтесь, ибо слетятся стервятники и будут клевать; а скажите об этом всем оглашенным, что приобщились к тайне Благодати великой. Иже ещё донесите до верных, чтобы тоже сорадовались, и берегли Благодать, и зажигали души свои с высочайших небес.
А Мэри радостно вскрикнула:
– У меня итальянские мурашки побежали по коже! Смотрите, посмотрите на руку мою! Смотрите же все!
Поэт, довольный, тихо сказал:
– Да, это чистая Благодать, это как золото, высшая проба.
А в ответ ему уже говорили:
– Спасибо, Поэт!
– Спасибо, брат!
– Вы самый… Вы самый!
– Стоп! Ещё раз скажете «самый» – и я в морду дам. На Литургии, на Евхаристии надо Благодать всем получать. Митрополит молился за вас! И я из-за вас чуть не умер! Запомните, братья, вся слава только Ему. А Благодать божия, да, она теперь с вами (и улыбнулся устало), берегите её.
– Да! – пообещали хором.
Все разом