Голем в Голливуде. Джонатан Келлерман

(но не позволял себя так называть), и среди книжных башен было немало его трудов – общих тетрадей с рукописными эзотерическими трактатами. Всякий раз Эйб Тайтелбаум заказывал отпечатать десяток-другой экземпляров, которые Сэм продавал.

      То есть, в теории. На практике он раздаривал книги всем, кто проявлял к ним малейший интерес, а потом безуспешно пытался из своего кармана расплатиться с Эйбом.

      Когда Сэм, взмахивая изящными руками пианиста, пустился в пересказ своей последней работы, Джейкоб надел дежурную улыбку и включил кивки. Большинство идей в разных версиях он уже слышал. Отец, считавший рабби Лёва, Махараля, главным предметом своих истолкований, говорил и писал о нем, сколько Джейкоб себя помнил. Лёв никогда не ошибался. Обладал невероятными способностями. Он был гадоль дахор — величайший богословский ум своего времени. Ламедвавник – один из тридцати шести тайных праведников, на которых держится мир[22]. Абрахам, Эйнштейн, Малыш Рут и Зеленый Фонарь[23] в одном лице. Одновременно загадочный и близкий, эдакий экзотический плод с дальней ветви семейного древа, нечто вроде четвероюродного брата, который вечно отсутствует на родственных сборищах (в Гватемале строит доступный дом на солнечных батареях или на Шри-Ланке ныряет за жемчугом) и потому всегда становится центральной темой разговора.

      Джейкоб запомнил один редкий случай, когда у Вины проснулось материнское чувство. Сэм как-то раз надумал почитать сыну о сотворении пражского Голема. На обложке было изображено желтоглазое чудище, которое тянуло ручищу к какой-то невидимой бедной жертве. Джейкоб, лет четырех или пяти, перепугался до икоты. В пижамке он бросился к Вине. Мать подхватила его на руки и взгрела мужа.

      Почитай ему нормальную книжку, как нормальному ребенку.

      Пожалуй, это был спорный выбор для чтения перед сном.

      Резкий электронный клич перебил монолог Сэма. Джейкоб вышел из задумчивости и достал мобильник. Вроде выключал же. Он нажал кнопку отключения звонка, но телефон вновь заверещал.

      – Ответь, – сказал Сэм.

      Джейкоб еще раз ткнул кнопку. Чертова штуковина звонила.

      – Никакой срочности.

      – Вдруг что-то важное.

      Через лабиринт коробок взмокший от неловкости Джейкоб выбрался во дворик.

      – Алло?

      – Детектив Лев? Фил Людвиг.

      – A-а… здравствуйте.

      – Я не вовремя?

      – Нет, все нормально. – Сквозь драную тюлевую штору Джейкоб видел отца. Сэм пристроил вилку с ножом на край тарелки и, скрестив руки на впалом животе, невидяще смотрел перед собой. – Спасибо, что перезвонили.