Зловещий шип украшал сердцевидную голову; зазубренные челюсти выдавались вперед. Вспомнив красный след на ноге девицы, Джейкоб чуть не стряхнул жука. Но челюсти открылись и мягко сомкнулись – без всякой угрозы. Джейкоб выудил из кармана мобильник и сфотографировал жука. Тот охотно позировал – приподнялся, демонстрируя глянцевое брюшко и бесчисленные сучащие лапки.
Раздался голос смотрителя:
– Сэр, прошу вас.
Жук раздвинул панцирь на спинке и, выпустив прозрачные крылышки, улетел.
– Извините, – сказал Джейкоб.
Зашагали к воротам.
– Я думал, вы давно ушли, – сказал смотритель. – Хотел запирать. Вот уж было б весело. Мы откроемся только в воскресенье.
– Смотря что считать весельем, – ответил Джейкоб.
Сторож недоуменно покосился.
– Хороших выходных, – сказал Джейкоб.
Глава пятнадцатая
Последние тринадцать лет Сэм Лев жил в многоквартирном доме, принадлежавшем состоятельному прихожанину Эйбу Тайтелбауму. Эйб и Сэм приятельствовали лет с двадцати, на пару изучали Талмуд, отчего Сэм и занимал теперь жилплощадь управдома.
Видит бог, должность была не хлопотная. Обязанности Сэма ограничивались запоминанием списка телефонов. Получив жалобу на неисправный бачок или забарахливший кондиционер, он отвечал: «Сию секунду» – и, дав отбой, тотчас набирал соответствующего умельца.
Однако Эйб не преминул все так оформить, что проживание Сэма выглядело не милостыней, а работой, платил номинальное жалованье и отказывался взимать квартплату, уверяя, что она удержана из причитавшейся суммы.
Перед входом в крохотное жилье был типовой бетонированный дворик с парой почерневших пластиковых кресел и столь же неприглядным общепитовским столом. Терракотовая кадка с бесплодной землей пустовала. Задержавшись в этом великолепии, Джейкоб отключил звонок мобильника и достал из кармана замшевую кипу. Задубевший головной убор обрел форму пирожка, поскольку хранился на дне комодного ящика вдвое сложенным. Безуспешно попытавшись разгладить кипу на колене, Джейкоб ее надел и зашпилил. На голове чувствовалось что-то инородное. Наверное, он смахивал на хохлатого попугая.
Сэм не спешил ответить на стук. Забеспокоившись, Джейкоб постучал вновь.
– Иду, иду… (Дверь отворилась.) Доброй субботы.
Отец. Мешковатый серый костюм, белая сорочка, черные мокасины. Огромные солнечные очки с красными стеклами. Перекошенный галстук – узкий конец выглядывал из-под широкого. Ужасно хотелось поправить.
– Извини, что опоздал. Застрял в центре, пробки чудовищные.
– Ничего. Я только что из шула. Входи.
Джейкоб осторожно прошел в гостиную. В башнях из картонных коробок – две в ширину, четыре в высоту – хранилась разнородная библиотека: традиционные еврейские тексты и бесчисленные работы по физике, философии, филологии, астрономии и математике. А еще книги, неортодоксальность которых Джейкоб оценил лишь недавно: классики суфизма и буддизма, христианские мистики и гностики. В третьем классе он шокировал учителя, притащив в школу для доклада