Дело пластунов – кочевать непрерывно по обоим берегам Кубани, в лабиринте плавней, открывать неизвестные тропинки в болотах и броды в реке, класть и поверять приметы на всех проходах, схватывать следы, залегать живым капканом. На них падает первое взыскание за не подмеченный издали, не возвещенный в пору налет горцев. Они держатся в самых передовых, оторванных от главной черты широкими излучинами Кубани, притонах, «батареях». Каждая батарея имеет трехфунтовую сигнальную пушку, из которой пластуны палят «на гасло», на тревогу, когда неприятель наступает слишком близко и в больших, открытых силах.
Пластуны пускаются в свои трудные поиски мелкими партиями от 3 до 10 человек. Искусство пользоваться местностью по-своему, чуткость, зоркий глаз, выстрел без промаха заменяют им численную силу. Пластун скорее теряет жизнь, чем свободу; а если в недобрую минуту и попадется он в железный ошейник хеджрета (горца), то скоро из него вырвется – выкрутится. Что бы ни предложено было ему работать в плену, у него один ответ – не умею, а на уме одна мысль – уйти! Скоро ли или нескоро приберет он самый неупотребительный способ выпутаться из цепи или из колоды, выкарабкается в трубу очага и все-таки убежит в свою кубанскую плавню.
А какое добро в плавне?
В весеннюю и летнюю пору там полно комара и мошки. Над проходящим или сидящим человеком эти кровожадные насекомые, жалящие как крапива, сгущаются в облако пыли, крутимой вихрем, и их усиленное гуденье дает заметить сторожкому горцу, где приготовлена ему засада. Зима приносит пластунам неодолимые трудности. Тогда их скрытные пути погребены под сугробами снега, тогда их походы оставляют по следу глубокие отпечатки, которых ничем не заметешь; тогда обнаженные камыш и кустарник их не укрывают, и конный хеджрет набегает на них – ни оттуда, ни отсюда. Однако, суровые питомцы боевых невзгод и в зимнюю вьюгу, и в летний туман идут бодро и терпеливо навстречу опасности, проводят в своих отважных похождениях целые сутки сряду, чутко стерегут приближение врага, и первые встречают его своими меткими выстрелами, и первые приносят на посты вести о «неблагополучии». Были примеры, что пять-шесть дружных пластунов, настигаемых многолюдной погоней, в первой попавшейся им навстречу чаще камыша, осоки, можжевельника оборачивались, разом прицеливались в противников и, не открывая огня, приседали, кому за что пришлось. Этот сильный и решительный оборот останавливал преследующих. Они вдавались в опасение засады, начинали осматриваться на все стороны и открывать медленный, рассчитанный огонь, на который однако ж казаки не посылали ответа. Ободренные этим молчанием, горцы принимали движение в обход или бросались напрямик в шашки с обычным криком. Но от страшного, как и от великого, один шаг до смешного. В том месте, где казаки присели, горцы находили только шапки и башлыки, надетые