– …Вот и получается, что ты совершенно не ценишь, точнее говоря, даже не представляешь того гигантского потенциала, который в тебе присутствует. Да только один Первый Щит в режиме наибольшего воздействия избавляет человека от любой пагубной привычки или нездорового пристрастия в течение нескольких месяцев. А у тебя их вон сколько, целая бригада реаниматоров… Поэтому тебя избавят от алкоголизма, и дня не пройдёт после того, как встанешь на ноги.
– Спасибо, успокоил… Тогда давай своей самогонки! – не удержался я от потакания вредной привычке. – Пока никто не запрещает и не лечит.
Что интересно, руки у меня уже стали понемногу шевелиться, но принесённый завтрак ложкой скормил всё тот же Шеян. Причём в его поведении была заметна значительная разница. До вчерашнего вечера он опекал меня как врождённый целитель, исполняющий свой врачебный долг, да плюс у нас завязались некоторые приятельские, если не дружеские отношения. Тогда как с сегодняшнего утра он смотрел на меня совсем иным взглядом. Дружба и участие не испарились, нет, но вдобавок к ним появился этакий несвоевременный энтузиазм во взгляде, излишнее почитание и неуместное, чрезмерное уважение. С подобным отношением лечащий врач готов перебирать больного по косточкам, разбирать, а потом вновь собирать и склеивать. Где-то я его, как врач врача, понимал: подобного пациента получить под своё наблюдение – это мечта каждого фанатично настроенного целителя. Да и не фанатика – тоже.
Однако пока я ел, подумал над этим и решил не придавать особого значения перекосам. Как только встану на ноги, начну действовать как нормальный человек, и тогда Шеян перестанет смотреть на меня как на ожившую икону.
Да он уже собирался меня использовать в практических целях, взяв обещание помочь ему с восстановлением запаса его зелий и какой-то коры. И, видимо, надеялся, что со своими делами я быстро управлюсь. А чтобы в этом плане как-то поторопить меня, сам спросил в конце завтрака:
– Кого ты искать здесь собрался? Может, я сразу поиск инициирую?
Дельная мысль! Одновременно подоспело соображение: а что может пленный? Вернее, воин, недавно приравненный в правах к остальным? Как я понял, тайланцы до сих пор проживают вместе в одном бараке и продолжают опасаться агрессивных выпадов со стороны выходцев из Большого мира. И вполне возможно, что начало поисков с его стороны будет воспринято с подозрением. Да те же подруги, узнав, кто их разыскивает, постараются отгородиться от такого контакта всеми возможностями.
Поэтому их имена и фамилию лучше пока не называть. Во избежание, так сказать…
А вот своего недавнего спутника, помощника, экскурсовода и чуть ли не свояка (если учесть, что мы с ним согрешили с родными сёстрами) поискать не помешало бы. В сражение старик ни за что бы не полез и, скорей всего, попросту спрятался в какой-то выемке. Мало шансов на спасение в той свалке даже тем, кто спрятался, но всё-таки поспрашивать