– Ну что ж, Хейта, не ты одна нынче отправишься в путь. Отправятся и за тобой. – Она хищно усмехнулась. – Отличная ночь для полета!
Высунувшись из окна, химера негромко свистнула. А в следующий миг одна из горгулий дрогнула… Медленно повернулась на бугристых плечах уродливая голова, и два багровых глаза свирепо вспыхнули в ночи.
Часть 3
Зверь
– Пап, старый Гэл сказал, что охотники и следопыты убивают зверей. – Энар натянул теплое одеяло до подбородка. – Это правда?
– Да, сынок, – кивнул Гэдор. – Но только чтобы прокормиться. Настоящий охотник не станет бить зверя ради забавы или когда его семье хватает еды. Все, кто делает иначе, простые убийцы.
I
Стылый, темный вечер накрыл и без того мрачный еловый лес. Мутный свет первых звезд изливался на узкую прогалину, густо заросшую кроваво-красной калиной. Угрюмо взирали на нее из поднебесья могучие ели, широко раскинув колючие, цепкие лапы.
Из замшелой чащи не доносилось ни звука. Не кричали бойкие птицы, не сновали осторожные звери, даже ветер не шумел ветвями деревьев. Все замерло в испуганном, напряженном, мучительном ожидании…
И тут вдалеке раздался каркающий треск. Он стал неминуемо нарастать, делаясь страшней, отчетливей и громче. Кто-то неведомый и огромный шел густым ельником в сторону прогалины, не выбирая дороги.
Вот в тревоге задрожали ветви могучих елей, и в проем между деревьями протиснулось мощное плечо, поросшее длинной серо-зеленой шерстью. Следом показалась горбатая спина, утыканная ветвистыми костяными отростками. Но проем оказался слишком узок для такого великана.
Неведомый зверь рванулся вперед что есть мочи. Со скрежетом прошлись отростки по шершавой коре, оставляя на ней глубокие неровные борозды. И содрогнулись от боли вековечные ели!
Всколыхнулась калина, запоздало надеясь укрыться, но крупная когтистая лапа безжалостно ее распластала. Лопнули сочные ягоды, щедро заливая черную землю горьким кровавым соком.
Измазав в багровой жиже длинный лохматый хвост, зверь безвозвратно канул во мрак. А сине-зеленые ели остались стоять, поникшие и потрясенные. Они обиженно и недоуменно глядели ему вслед. Деревья знали зло от людских топоров, но не от диких зверей. А потому не понимали, отчего этот зверь повел себя так жестоко…
С юго-восточной стороны лес резко обрывался, переходя в покатый травяной холм с каменистыми проплешинами. У его подножия тоже толпились суровые деревья, несметным войском стоящие до самого горизонта.
Зверь застыл на вершине и чутко принюхался. На лобастой голове высились разлапистые рога. Холодный лунный свет выхватил из темноты два больших темно-зеленых глаза, щедро усыпанных яркими бурыми крапинками. Их напряженный взор был намертво прикован к сумрачной дали. А там, на горизонте, огненным светочем возвышался над темно-зеленым