– Это все слуховой аппарат, Джал из-за него не может участвовать в разговоре, – вступился Йезад. – Знаешь, Джал, современная техника творит чудеса, теперь есть более совершенные приспособления, такие миниатюрные, что их и не видно.
– Да брось ты, – оборвала его Куми, – если он с большим аппаратом не слышит, как ему маленький поможет?
– Сейчас улицы – гиблое место, – начал Джал. – Пешеходные дорожки разрыты, пешеходы вынуждены идти по проезжей части. Что ни день – десятки несчастных случаев. Мы уговариваем папу гулять по квартире, благо она такая большая. Свежим воздухом можно на балконе подышать. К чему рисковать жизнью и конечностями на этих убийственных тротуарах?
– Мне кажется, вы преувеличиваете, – сказал Йезад. – Я не спорю, ходить нужно с осторожностью и не полагаться на дорожную сигнализацию. Но мы все-таки в цивилизованном городе живем.
– Да? – съехидничала Куми. – Почему же ты хотел в Канаду уехать?
Об этом Йезад не любил вспоминать.
– Это когда было. И причина была не в уличном движении и не в плохих тротуарах.
В ответ Куми объявила, что раз так, раз они считают, что папины прогулки не опасны, то она лично больше не будет сопротивляться. Но если, боже упаси, с папой что-то случится, то они с Джалом доставят папу прямиком к месту жительства Ченоев.
– Чифу мы всегда рады, – согласился Йезад, – только не забудьте заодно прихватить одну из свободных комнат. Мы живем в двухкомнатной квартирке, а не в семикомнатном дворце, как вы.
– Смейся, смейся. А я серьезно. Другого выхода просто не будет, – заявила Куми. – На сиделку или медсестру денег нет, а о больнице для хроников не может быть и речи. Пускай Джал расскажет, как идут дела на бирже, маминых денег только-только хватает на самое необходимое. А папа все свои средства вложил в вашу квартиру – о чем вы прекрасно знаете.
– Но вы живете в таком чудном доме! – вздохнула Роксана. – Что ж вы вечно нам завидуете?
– Чудный дом? Дом с привидениями, который давно пришел в разор и запустение! Вы посмотрите на эти стены, их уже тридцать лет не красили. Что мы будем делать, если потечет крыша или выйдет из строя последний клозет, я просто не знаю. Подумать только, ведь мы могли жить вместе, одной семьей – нет, вам потребовалось отделиться.
– Постой, – остановил ее Нариман, – Роксана ни при чем, это было мое решение.
– Почему мы вообще ворошим эту старую историю? – не выдержала Роксана. – Только потому, что тебе не понравился наш подарок папе?
– Подарок, трость эта, лишнее свидетельство того, какой ты стала невнимательной. Ты не была такой раньше, пока не вышла замуж и не уехала от нас. А теперь тебя совершенно не волнует, как мы тут – живем или умираем. И мне от этого больно!
Куми отвернулась, вытирая слезы. Роксана замерла, почувствовав себя преступницей.
– Не надо, Куми. – Она обняла сестру. – Куми, не говори глупости, я каждый день думаю о тебе, о Джале, о папе… Ну не плачь, Куми…
Она