Книга Андрея Рубанова «Стыдные подвиги»
Полет над собственным гнездом
Андрей Рубанов родился в 1969 году. Его поколение уже готово подводить ранние итоги. В этом контексте трудно не вспомнить российских суперменов рубежа тысячелетий – сильных мужчин, качавшихся без устали в спортзале, мешавших водку с наркотиками, обдиравших путавшихся под ногами аутсайдеров, чтобы щедро поделиться с теми, кто собирается воздвигнуть очередной православный храм. Они отстреливали несговорчивых оппонентов по бизнесу, погибали от заказной пули, читали умные книги, говорили о великой России, тут же распродавая ее по кускам. Им понятна тюремная лексика, а иногда и религиозная философия. Они ценят суровую дружбу, знают самых стильных женщин, могут работать и в Государственной Думе, и там, где не бывает трудовых книжек.
Рубанов – другой, но призрак крутизны маячит возле ключевых образов его новой книги, посвященной эпизодам собственного становления – в пионерском лагере, в армии и бизнесе, в Чечне и на московской стройке. Этот призрак, от которого не свободен сам автор, мешает по-настоящему обрадоваться его подвигам, но ведь Рубанов честно называет подвиги стыдными. Автор-герой способен добиться многого: во всех местах временной дислокации сильна его воля, он может самозабвенно искать для жены шоколадного зайчика в предновогодней Москве («Шоколадный зайчик»), преуспеть в боевых единоборствах, в сорок лет сесть на шпагат («Ногой в голову») и свободно покидать окисляющих жизнь женщин («Под Микки Рурка», «Новый год в Коломне»).
Один, как Рубанов, готов забыть про бизнес и работу пресс-секретаря, опростившись в роли товарища столичных гастарбайтеров. Кто-то другой двадцать лет разговаривает со студентами в университетских аудиториях. У каждого свой подвиг, персональная история становления личной воли. Но стыдными наши победы сделал обвал российского мира, случившийся в 90-х. В одном из рассказов писатель вспоминает, как государство обокрало его родителей, сведя советские сбережения к нулю. В другом рассказе очередные мерзавцы пытаются продать простодушным согражданам чужую землю. «Почему я заговорил на языке гада, а не заставил гада говорить на своем языке?» – этот рубановский вопрос каждый победитель может адресовать себе. Пока герои были заняты мечтой о шпагате или научном свершении, искали пути собственной героизации, боролись с конкурентами или алкоголизмом, жучки, свои и заморские,