– От кого? – спросил Паркер.
– От Памелы Дин, конечно же. Догадался по твоему описанию конверта.
– От Памелы Дин? Сестры жертвы?
– Правильно.
– Подруги Уиллиса?
– Именно.
– Но откуда он узнал о письме?
– Думаю, он не знал. Скорее всего, этот инцидент стал результатом «саморекламного» представления, которое я устроил вчера на корпоративном чаепитии. Я дал понять всем и каждому, что экспериментировал с рогаткой на крыше.
– Ты это делал? А кем именно были эти «все и каждый»?
– Двадцать человек, участвовавших в чаепитии, и еще множество тех, кому они потом об этом рассказали.
– Довольно широкий круг посвященных.
– М-да. Я ожидал, что за этим может последовать реакция, жаль, что она обрушилась на тебя, а не на меня.
– Да уж, очень жаль, – с чувством согласился мистер Паркер.
– Все могло быть и хуже. Я предполагаю три вероятных источника этой реакции. Люди, слышавшие мои рассказы о рогатке. Люди, знавшие мой адрес или интересовавшиеся им. И, конечно, парень, потерявший карандаш. Однако, – Уимзи коротко рассмеялся, – представляю, каким шоком для него, кем бы он ни был, стало то, что сегодня утром я объявился на службе даже без синяка под глазом! Ну почему ты не сообщил мне в подробностях обо всем, что произошло, с утра пораньше?! Я был бы начеку.
– У нас имелись другие заботы, – укоризненно заметила леди Мэри.
– К тому же мы и подумать не могли, что это имеет отношение к тебе, – поддержал ее мистер Паркер.
– А следовало бы догадаться. Где проблемы – там я. Но на сей раз я вас прощаю. Вы уже достаточно наказаны, а в отсутствии великодушия Уимзи никто упрекнуть не может. Но этот душегуб… Чарлз, ты совсем не рассмотрел его?
– Боюсь, что нет. Я вцепился в его поганое горло, но оно было плотно обмотано шарфом.
– Не так надо было действовать, Чарлз. Нужно было заехать ему ногой. Впрочем, как уже сказал, я тебя прощаю. Интересно, попробует ли наш друг еще раз на меня напасть?
– Надеюсь, не здесь, – вставила Мэри.
– Я тоже надеюсь. Хотелось бы, чтобы в следующий раз все произошло под моим контролем. Он, должно быть, очень ловок, если ему удалось заполучить то письмо. Какого черта он… О! Я понял!
– Что?
– Почему никто не упал в обморок при моем появлении сегодня утром. Сбив тебя с ног, он включил фонарь, чтобы удостовериться, что ты мертв, и первым, что увидел, было письмо. И он тут же его схватил. Почему? К этому мы еще вернемся. Так вот, он хватает письмо, а потом видит твои классические черты, Чарлз, понимает, что напал не на того, и в этот момент слышит, что Мэри подняла шум. Поэтому смывается. Теперь все совершенно очевидно. Но письмо? Схватил ли бы он любое письмо, которое оказалось на месте борьбы, или узнал почерк? Когда была доставлена вечерняя корреспонденция? Ну конечно! Как обычно, в девять тридцать. Предположим, что в поисках моей квартиры он увидел конверт в почтовом ящике