– Милая, – вероятно, он очень тщательно подбирал слова и долго продумывал свою речь, – ты не можешь провести все наше путешествие в номере. Я не смог дозвониться до доктора Хофа, но у меня появилась замечательная идея… Вернее, – он сделал многозначительную паузу, – решение нашлось само собой. Я познакомился с одним специалистом, здесь, в Риме. Он очень кстати прибыл сюда из Милана. И доктор Кавьяр любезно согласился с тобой побеседовать…
– Нет, только не это, – простонала Поль и в этот момент подумала о том, что неплохо было бы подать на развод и сбежать от утомительной заботы Рудольфа на другой конец света. Она титаническим усилием взяла себя в руки и сказала уже более мягко, – я почти в норме. Я справлюсь, обещаю…
– В любом случае я уже договорился вместе поужинать, – возразил Рудольф, – мне будет неловко перед человеком.
Поль раздраженно зарычала. Она накинула поверх рубашки легкий атласный халат и выскользнула на балкон, чтобы покурить в одиночестве. На улице чудесно пахло цветением и теплым, влажным асфальтом после недавнего дождя. На ближайшем к балкону каштане шумно вилась птичья стайка, оглашая округу звонким гомоном.
Было так хорошо, что Поль даже забыла обо всех своих огорчениях. Это чувство было сродни долгожданной ремиссии после долгой болезни. Все произошедшее несколько дней назад казалось тяжелым, душным сном. Тени и мрачные картины прошлого отступили куда-то далеко, позволив девушке наконец-то вдохнуть полной грудью.
В приподнятом расположении духа, Поль вернулась в комнату и заглянула шкаф, впервые за долгое время, проявив интерес к своему внешнему виду.
Она решила, что продемонстрирует Рудольфу, а заодно и его новому знакомому, что вовсе не нуждается в помощи мозгоправа. Да и вообще пора позволить себе полноценно расслабиться.
А потом она скажет Паскалю, что не будет участвовать в операции, соберет чемодан и уедет из Рима.
Куда они дальше планировали отправиться, вроде бы в Неаполь? Поль мечтала там побывать еще со студенческих времен, когда увидела эти узкие, старинные улочки, спускающиеся к набережной на картине в квартире родителей Паскаля.
К вечеру Поль уже основательно привела себя в порядок – выбрала довольно открытое золотистое платье из тонкого шелка; нанесла макияж, расчесала и собрала волосы в высокую прическу. Надевая серьги, она с грустью подумала, что все это – и одежда, и украшения, и косметика с духами – подарки Рудольфа, щедрые, красивые и дорогие, которыми он безустали осыпал свою беспокойную жену. Самой ей никогда и не снились такие роскошные вещи, да и привыкшая к аскетизму девушка просто не стала бы тратить деньги на нефункциональные излишества. В действительности, они даже толком не приносили радости, скорее были возможностью продемонстрировать Рудольфу свою благодарность. Доставить удовольствие хотя бы его глазам, пока она не способна